Марина Сингх была старшим ординатором, а доктор Свенсон штатным врачом. В ту самую ночь, или, как говорилось потом на наблюдательном совете, «в упомянутую ночь», она работала в окружной больнице Балтимора. Ночь выдалась хлопотная, но бывало и хуже. После двенадцати привезли женщину, у которой уже три часа продолжались схватки. Рожала она в третий раз и в больницу решила не торопиться.
– Как вы себя чувствуете? – спросила стюардесса.
– Все в порядке, – ответила Марина, изо всех сил стараясь не закрывать покрасневшие глаза.
– Вы не смущайтесь. Ваш милый сосед разбудил вас вовремя.
Милый сосед улыбнулся Марине. В его улыбке сквозила слабая надежда получить вознаграждение за благородный поступок.
– Не все такие заботливые, – продолжала стюардесса. Она не торопилась уйти. В бизнес-классе людей мало и делать особенно нечего. – Бывает, пассажир храпит или кричит, а соседям наплевать – не станут его будить, пока слышно не станет даже в хвостовом туалете.
– Все уже в порядке, – повторила Марина и отвернулась к окну. Ей захотелось поискать свободное место где-нибудь возле хвостового туалета.
Так что же все-таки случилось той ночью? Как отделить правду от позднейших наслоений? Вместо того чтобы долго и мучительно рассказывать самой себе эту историю, Марина попыталась в нее вернуться. Пациентка была двадцативосьмилетняя афроамериканка. Высокая, широкоплечая, с огромным животом. Выпрямленные волосы зачесаны назад. Удивительно, но Марина до сих пор помнила, до чего славной была эта женщина. Если она и боялась родов, то никак этого не показывала. В перерывах между схватками, а иногда и во время них, она рассказывала о других своих детях – двух девочках, у которых теперь появится брат. Марина сообщила доктору Свенсон на пейджер, что схватки идут каждые четыре минуты, но родовой канал пока не расширился; сердцебиение плода нестабильное; если ситуация не исправится, потребуется кесарево.
Доктор Свенсон заявила, что картина ей ясна, и велела Марине ждать и ничего без нее не делать.
– Что-нибудь видно в иллюминатор? – поинтересовался сосед.
– Нет, – ответила Марина.
– Не понимаю, как вы выдерживаете. Сам я возле иллюминатора сидеть не могу, а если других мест нет, закрываю шторку и представляю, что я в автобусе. Прежде я вообще не мог летать. Потом сходил на специальный тренинг, там нас учили внушать себе, что ты в автобусе. Но действует, только если выпить. Хотите выпить?
Марина отказалась.
