– Мисс?..
– Извините, – пробормотала она.
– Вам, наверное, что-то приснилось. – Стюардесса выпрямилась.
Теперь Марина видела ее целиком. Во сколько же приходится вставать, чтобы успеть так наштукатуриться?
– Вам принести воды?
Марина кивнула. Когда имеешь дело с лариамом, не сразу и разберешь, где сон, а где явь. «Фогель», Андерс, лаборатория – все это было понятное, знакомое. А вот самолет относился скорее к области кошмаров.
– Я и сам не люблю летать, – заметил мужчина в костюме и приподнял стакан с «Кровавой Мэри». – Это вроде анестезии.
– Нет-нет, я не боюсь, – возразила Марина.
Что же она все-таки собиралась сказать Андерсу?
– Как-то не похоже, – заявил мужчина.
Испугался он за нее, или скучал в полете, или некстати решил завести веселый разговор, или это просто был типичный житель Среднего Запада – душа нараспашку, было непонятно. Сейчас Марине вообще было мало что понятно. Она взяла с подноса стюардессы стакан с водой и осушила одним глотком.
– Мне снятся страшные сны, – сообщила Марина и добавила: – В самолетах. Я постараюсь больше не спать.
Мужчина скептически покосился на нее. В конце концов, они ведь соседи, хоть и поневоле.
– Ну а если все-таки заснете, будить вас или нет?
Марина задумалась. И то и другое было неприятно. Ей вовсе не хотелось кричать во сне; но не хотелось и снова почувствовать на своем плече чужую руку. Однако предаваться одному из самых интимных человеческих занятий – спать – рядом с незнакомцем, да еще и дергаясь и вопя… нет, это невозможно.
– Не будите, – сказала Марина и поскорее отвернулась.
Да, точно, она собиралась рассказать Андерсу о докторе Свенсон. Забавно – подсознание пыталось переписать прошлое. Марине и в голову не приходило рассказывать Андерсу о случившемся, пока тот был жив, а теперь вот позарез понадобилось. Внутри у нее словно заворочался, пробуждаясь, великан – долгие годы спавшее чувство вины. Разве не логично, что вина будит вину? Когда-то давно у Марины Сингх случилась профессиональная неудача, и тогда она ушла из акушерства и гинекологии. Она никогда не рассказывала о произошедшем ни матери – та думала, что дочка сменила специализацию под влиянием некоего странного каприза, ни мистеру Фоксу – тот знал Марину лишь как фармаколога. С людьми, знавшими подробности инцидента, – Джошем Су и тогдашними друзьями – она постепенно перестала общаться. Как и с доктором Свенсон. Невероятным усилием воли Марина запретила себе прокручивать эту историю в голове, снова и снова изучать ее, как карту сражения, выискивая, где она могла бы тогда поступить иначе.
