Камень | страница 23
Человек, говоривший слишком убеждённо о слишком серьёзном, кажется чуточку спесивым. Он как бы знает истину окончательную и абсолютную, которая и богу-то не дана. Поэтому умному пристало не терять иронии, которая смягчает каркас любой истины, оставляя зазорчик для сомнения и для поиска уже другой, следующей истины, опять-таки смягчённой иронией…
Кажется, Рябинин утратил не только иронию, но и здоровый юмор — знай себе читает морали. Не за ними же она пришла?
Он вгляделся в её лицо, потерянное им в споре. Хотя они проговорили часа два, напряжение её губ не опало, с них так и не схлынуло удивление, словно она всё время хотела о чём-то спросить, но давила это желание. Сперва они показались ему грешными. Не грешные, а нервные губы… И взгляд проверяющий, недоверяющий.
Рябинин, давно решивший, что пришла она лишь взглянуть на старого друга матери, опять насторожился. Видимо, он ближе был к разгадке, когда ворожил по руке, когда почти угадал. На допросе эту бы нить он не бросил, разматывая до конца…
— Жанна, что у вас произошло с мужем?
Она глубоко вздохнула, замедляя течение времени, — не хотелось говорить. Или не могла вот так сразу… Но ведь ради этого она тут и сидит теперь Рябинин не сомневался.
— Обычная история.
— Ну, истории бывают всякие.
— Он подлец, — бросила она с каким-то вызовом.
Рябинин сдержанно улыбнулся, и не потому, что ей не поверил…
Он неохотно произносил слово «подлец», подозревая, что таковых не существует. Есть средний человек, в котором чего-то больше, чего-то меньше. И этот сплав являет себя с разных сторон в зависимости от жизненных обстоятельств. Отсюда и сложность личности. В конце концов, нет законченных негодяев, а есть всего лишь обыватели, которые без нужды не сподличают.
На допросах, когда разъярённая жена припечатывала мужа смачным словом или, наоборот, называла ангелом, Рябинин старался расспросить и выудить нечто объективное.
— Уж так и подлец?
— Эгоистичный себялюбец.
Видимо, его лицо отразило далёкое недоверие, отчего она заговорила быстро, как спохватилась:
— Он старше меня на шесть лет, до двадцати восьми не женился. Мама не разрешала, а ему было удобно — жил на всём готовеньком…
— А вы как выросли? — попытался он охладить быстроту её слов.
— Тоже за бабушкой. Но уж если вышла замуж… Он зовёт меня так: «Моё любимое существо». И вот его любимое существо приходит с работы. Он целует мне ручку и садится решать шахматные этюды. Он, видите ли, интеллектуал. А его любимое существо моет, варит и гладит. Ручку женщине поцеловать легче, чем вымыть посуду…