— А в чём я вас обманываю? — не понял Рябинин.
— Кто водочку любит, тот жизнь свою губит. Так, что ли?
— А разве не так? — спросил Рябинин.
— Ну да, — усмехнулся водитель. — Мозг от неё сохнет, печень распухает, нос синеет, а жена уходит. Будто сами не остаканиваетесь.
— Башаев, да у тебя от водки глаза синим огнём светятся, — вмешался инспектор.
— А почему же люди её пьют? Дураки, что ли? Трепачи вы, ребята. Водка-то вливается в человека, что святая вода. Скажем, едет в своей машине большой человек. Смотрю я на него и дистанцию чувствую. А выпил грамм триста — и тоже себя большим человеком осознал и как бы прибыл к его компании. Учёный сидит, допустим, академик — всё у него есть, а у меня ничего. Принял я водочки. И я академик, и у меня всё есть, и я очки натянул в импортной оправе. Женщина идёт, красавица в мехах, которая на меня и не глянет. А я выпью. И вроде бы мы идём рядом, я тоже нюхаю её французский одеколон и поглаживаю её сибирский мех. Что там женщина… Космонавт полетел в ракете. Вы, ребята, только глянете, вослед. А я выпью — и там кувыркаюсь, интервью говорю, куриный суп из тубиков давлю. Народы приветствую.
— Как же вы работаете? — ужаснулся Рябинин.
— Кручу себе баранку и кручу.
Башаев говорил охотно и спокойно, как человек, скинувший с плеч надоевший груз. Рябинин знал это состояние людей, очистивших свою совесть. Но водитель не был похож на каявшегося преступника — слишком уж беспечен и болтлив. Видимо, бродили в нём остатки алкоголя.
— Ну, а работа нравится? — спросил Рябинин.
— Как вчерашнее молоко.
— Есть же у вас какие-то цели, увлечения? — Про свои увлечения я поведал.
— Может быть, интересуетесь женщинами, семьёй, детьми?
— Только щенком одним интересуюсь.
— Каким щенком?
— От второй жены, скоро в школу пойдёт…
— Башаев, в конце концов есть же у вас какие-то желания, не связанные с водкой?
— Есть, — улыбнулся он сухими губами. — Приходить бы на работу, вставать у кассы, глядеть в ведомость, находить свою фамилию, расписываться и получать деньги. И так ежедневно.
— Неплохо задумано, — согласился инспектор, который скучал, ожидая главного разговора.
— Глупая мечта, — буркнул Рябинин.
— Не глупая. Пусть эти деньжата пришлось бы сдать. А удовольствие-то человеку стопроцентное…
— Алименты на ребёнка платите?
— На двух.
— На что же пьёте?
— Сам делаю напиток. Закладываю в стиральную машину пять килограмм конфет «подушечек», заливаю воду…
— А стиральный порошок? — перебил инспектор.
