Интересно, Мевия тоже безумна, если пошла в гладиаторы добровольно, по своей воле дала клятву и теперь живет в маленькой гладиаторской школе Силана? Обычно для подобных забав хозяин школы скупает смелых и дерзких бабенок и делает из них воительниц на потеху императору. Домициан обожает смотреть, как дерутся и умирают слабые создания — женщины или карлики. Мевия уже четыре раза сражалась на арене и два раза победила, а два раза закончила бой на ногах — то есть не проиграла. Ростом она лишь на полголовы ниже Остория, правда, в силе не ей равняться с бывшим военным трибуном, который во время службы в Британии творил воистину чудеса и получил гражданский венок за спасение римского гражданина.
Гаю порой казалось, что отец намеренно скатывается все ниже и ниже — не пытается занять в долг, не ищет покровительства. Фактически они живут на те крохи, что платит им лавочник. За стеной постоянно звякают медными кувшинами и мисками, в доме бывшего всадника разливают из амфор оливковое масло.
«Римляне вымирают, — любил рассуждать отец за чашей фалерна (когда-то в их доме еще был фалерн), — в наших домах селятся бывшие рабы».
Отец умел в других подмечать недостатки и, давая характеристики, бывал меток и беспощаден. Как на поле боя.
Иногда приходили друзья Остория Старшего, возлежали на старых ложах в обшарпанной столовой, ели кашу с маслом и медом, пили разбавленное горячей водой вино и спорили до хрипоты. Друзья хвалили прошлое, ругали настоящее. С каждой встречей горячей воды в их кубках становилось все больше и все меньше вина, мед вообще исчез, и только масла не жалел Осторий для своих гостей.
— Где же потомки великих? Где Сципионы, Фабии, Марцеллы? Где Клавдии? — возмущался какой-то старик с выбитым глазом и рассеченным до самого подбородка лицом. — Их род закончился нелепым сочинителем этрусской истории, которого преторианцы нашли за занавеской и сделали императором. Он был колченог и уродлив, а когда император Клавдий говорил, изо рта его шла пена.
И отец, который обычно всегда соглашался с друзьями, вдруг сказал:
— Если настоящее так неприглядно, значит, прошлое было не столь великим.
* * *
Еще через двенадцать дней Осторий начал осваивать с Мевией работу щитом. Благодаря уже отработанной реакции эти задания показались девушке совсем нетрудными. Основное время уходило на накачку рук. Для этого Мевия размахивала свинцовым мечом, которым, разумеется, нельзя было сражаться и наносить удары, но который весил в два раза больше, нежели боевой. Опять же в левой руке она держала утяжеленный тренировочный щит. Осторий отдал Мевии половинные гири Гая (которыми тот пользовался время от времени). Те, которые поднимал военный трибун, она бы попросту не сдвинула. Если после первых восьми дней занятий Мевия почувствовала, что у нее есть ноги, то теперь обрела руки. Время и Осторий (или Осторий и время) делали из нее хитрого и выносливого бойца.
