— Эй, друзья, вы чего? — направился к разбойникам Харис. — На нас напали даймоны, мы защищались…
— Заткни рот, бродяга, я говорю не с тобой, — презрительно гаркнул Лестас под одобрительный хохот приятелей. — Итак, Маркос, ты устроил драку с даймонами на моей земле.
— Это не я! Они напали на нас… — начал оправдываться Марк, но продолжить ему не дали, заглушив смехом.
— А известно ли тебе, Маркос, что у нас в Мелисе все живут мирно? У нас мир с даймонами. Никто ни на кого не нападает. А если какая-то рожа и полезет в драку, то немедленно имеет дело со мной. Я здесь слежу за порядком, и каждый, кто его нарушает, немедленно получает в зубы.
Марк выставил перед собой меч, готовясь защищаться, как вдруг с холодом ощутил, что прежнее живительное тепло исчезло. Да, Логос нельзя поднимать против человека! Но как защитить себя?
— Мир с даймонами?! Может, и ваши души уже принадлежат Хадамарту?
Хранительница выступила из темноты, сжимая меч, решительная и грациозная. Ее лицо горело гневом. Она приблизилась к разбойникам и резко взмахнула мечом, обрызгав их черной кровью арпаков. Напыщенные головорезы вмиг умолкли и отступили.
— Даймоны — заклятые враги человеческой расы. Вы с ними в мире, значит, и вы враги всех нас! — хранительница говорила с какой-то мистической силой, совершенно не боясь этой разнузданной банды. В ее голосе слышалась не попытка сыграть на испуг, а нешуточная угроза бесстрашного воина, которому ничего не стоит искромсать толпу разбойников.
Долговязый главарь невольно сдал назад, хоть и сохранял на лице презрительную усмешку. «Лесная нимфа, лесная нимфа», — зашептались разбойники, держась за рукояти своих ножей и кинжалов.
— Никтилена, опусти меч, — строго и в тоже время с какой-то добротой приказал епископ. — Эти люди нам не враги.
Слова его могли показаться странными: епископ стоял, прижимая к себе обеими руками перепуганную Флою, окруженный разбойниками. Один особо мерзкий скрюченный горбун с выкатившимися глазами приставил к нему нож. Когда взгляд епископа падал на чье-то оружие, на его морщинах появлялась суровость. Он держал Флою и был готов защищать ее как дочь, если бы пришлось, с одним посохом в руках.
Хранительница убрала меч в чехол за спиной и отошла обратно в темноту. В ее плавном жесте чувствовалось уважение к епископу и к его слову. Тотчас епископа зауважали и разбойники. Кольцо их расширилось, скрюченный горбун спрятал свой нож.
— Итак, Маркос, ты устроил драку в моих владениях, — снова осмелел Лестас. — В наказание ты должен до утра вскопать всю землю вокруг таверны. Вскапывать будешь своим мечом, ты меня понял?
