— Тебе раньше приходилось исцелять больных? — спросил Марк хранительницу, когда она накрывала на стол, а Флоя спокойно спала в ее кровати.
— Приходилось.
— Как у тебя это получается?
— Я просто молюсь. Исцеляет воля Спасителя, а не моя.
— Но ведь нужна какая-то сила, какой-то дар…
— Этот дар может получить каждый.
— Правда? Тогда как мне научиться исцелять больных? — загорелся Марк.
— Хранить чистоту мыслей. Быть верным своим взглядам.
— И все? Я думал, нужна большая вера.
— Вера, — повторила хранительница, садясь рядом и поднимая к нему проницательный взгляд. — Вера — это верность совести во всем. Все знают, что грех убивает, но все равно грешат. Если у тебя хватает веры, чтобы хранить себя от греха, то ее хватит и для чудес. И для чудес исцеления тоже. Очень просто… и очень сложно.
— Понятно, — произнес Марк, хотя понимал далеко не все. — А как этого достичь?
— Это вопрос к учителю, а не к его ученице, — ответила хранительница с легкой улыбкой.
— Первопричина чудес — это любовь, — сказал епископ. — Мы достигнем успеха только тогда, когда любовь станет первым и единственным нашим мотивом. Когда наши сердца научатся инстинктивно отвечать на радость и горе других — это будет означать, что мы обрели свободу и готовы творить чудеса.
«Как бы я хотел дожить до того часа», — устало подумал Марк.
Глава четвертая. Неприветливый город
Едва забрезжил рассвет, друзья покинули Сонную дубраву. Флоя чувствовала себя гораздо лучше, от вчерашней болезни осталась только чуть заметная зеленоватость на лице. На щеках пробивался здоровый румянец, озорные глаза живо осматривали все вокруг. Поселок еще спал, лишь издали слышался стук топоров утренних лесорубов. Уютный и ухоженный домик хранительницы опустел. Из личных вещей она взяла с собой меч и походную сумку со сменной одеждой и книгами. Задержавшись в доме, хранительница попросила остальных двигаться в путь. Марк подумал, что она хочет помолиться перед уходом, но едва они отошли от дверей, как епископ бросился назад в дом, чуть не вышибив плетеную дверь. Внутри раздался приглушенный крик хранительницы, изумленный и растерянный, а после — из окна вылетел горящий факел. Секунду Марк колебался, стоит ли ему бежать в дом, но, услышав тихие рыдания Никты и утешающий голос епископа, понял, что там он снова окажется лишним. Харис подобрал факел и умело затушил о землю.
— Твой дом мог бы служить кому-то прибежищем, — услышал Марк епископа.
— Мой дом не будет осквернен людьми, носящими на плечах эритов, — ответила хранительница, сквозь слезы.
