Бронислава не очень понимала, кто это и поэтому переспросила:
— Кто это там, не Ваня ли?
У Эмилии был знакомый Иван, знакомых у нее было много, но по имени Протас знала только одного.
— Да, — ответил мужской голос, хотя и не очень уверенно.
Бронислава отворила дверь. В квартиру вошли двое мужчин, которых она раньше никогда не видела. Они сражу же прошли в комнату с возгласами:
— Ах, Симочка!
Бронислава проследовала в комнату, где находились дочери Богачева Сима и Эмилия. Сима сидела в кресле, а Эмилия лежала в постели, ей нездоровилось.
Мужчины прошли достаточно быстро, но Брониславу они подождали. Та вошла в комнату и увидела удивленные взгляды девушек.
— Кто вы? — спросила Сима.
Вместо ответа мужчины достали из карманов пистолеты и наставили на растерявшихся женщин.
Один из них, в военной серой шинели, приставил револьвер к виску Протас и довольно тихо и спокойно сказал:
— Если ты не скажешь, где лежат цацки и деньги, я тебя пристрелю как цыпленка.
Бронислава от страха окаменела. Она не то, что сказать, пошевелиться не могла, и лишь тихонько заскулила, как собачка.
Мужчина чуть надавил дулом пистолета, и Бронислава с трудом выговаривая слова неожиданно пересохшим ртом, выдохнула:
— Я не знаю, мне господа не говорили.
Мужчина в шинели подержал еще с секунду револьвер у виска Протас, потом резко опустил руку и сказал:
— Ничего, сами найдено, если кто шевельнется, пристрелю, — злобно выговорил он. Женщины и не думали сопротивляться или звать на помощь. Они только молились про себя, чтобы остаться живыми.
Мужчины взломали хорошо отточенным стилетом шкафы, забрали меховые изделия и ценные вещи, сложили их в корзину, найденную на кухне, и не торопясь, вынесли ее с парадного входа.
Налетчик в серой шинели был Ленька Пантелеев.
Москва, 4 марта 1922 года
Эртелев пер, 8
11 часов ночи
В доме было страшно душно от дыма и перегара. Ленька сидел во главе стола и грустно смотрел перед собой. Одет он был в полувоенный френч и заправленные в сапоги галифе.
Рядом сидело пять человек. Они шумно обменивались впечатлениями от сегодняшнего налета, при этом беспрерывно пили водку и курили модные папиросы Ира. Поэтому довольно быстро опьянели. Леонид практически не пил. Он хмуро обвел взглядом своих подельщиков. Громче всех кричал Белка, матерый громила Белов, с ним Пантелеев познакомился в Бутырке в 21-ом. Белка щедро поделился своими профессиональными знаниями, и Леонид оказался способным учеником. Именно Белка привел Леонида в самые известные на Тверской пивные — Петушки, Олень, Якорь. Именно Белка познакомил Леонида с красавцем-мужчиной Полонским, совершившим днем на людной улице беспрецедентный налет на 4-ое отделение Госбанка, взял за раз миллион золотыми червонцами, так что деньги выносили тюками. С атаман-девицей Манькой-Козырь, как никто другой умевшая прятать концы в воду, и потому лет пять, пока ее не замели по случайности на прошлой недели, водившая за нос весь угрозыск. Этой потери особенно огорчился Ленька. На Маньку у нее были большие виды. В этих же пивных Леонид познакомился со всей бандой шляхтичей: Сашкой Паном, сидевшем сейчас так же за столом, Сенькой Паном, Паном Валетом и еще человек тридцати разных панов… Именно здесь, на Тверской, в пивной Огонек он познакомился с Дмитрием Гавриком, Гаврилой, ставшим его ближайшем помощником и адъютантом.
