Я в плен попал пожизненно, навечно,
Душа бессмертна – что тут говорить…
Никто из наших предков так беспечно
Нас не учил, как праведно нам жить.
Мне так хотелось вырваться из плена,
Меня стерег философ Козлоног,
Который был не склонен к переменам,
А к узникам особенно был строг.
Он добрым был, я не в обиде
За пытки те, которые терпел
Я от него, скорбя и ненавидя
И проклиная горестный удел –
Служить тому, кому я не хотел…
Я бунтовал, себе я резал вены,
Я голодал, однажды выпил яд…
Но яд не брал, я грыз зубами стены,
Мне так хотелось вырваться из плена,
А страж твердил: «Свобода – это ад».
Ступни мои он жарил на жаровне,
На тело лил соленый кипяток –
Он все умел и, безусловно,
Он был во всем находчивый знаток,
Универсал, заплечных дел маэстро,
Дай Бог ему за гробом много сил –
Как чародей из древнего предместья
Он кровь мою в ретортах кипятил…
Я помогал ему снимать с бульона пену –
Мне так хотелось вырваться из плена,
Я до него, по сути, и не жил,
А выживал в краю постылом
И за идеи рвал напрасно жилы,
И делал то, что делать не хотел –
Удел манкуртов и рабов удел…
Прошло сто лет, я подмастерьем стал,
Я научился кровь перегонять в металл,
В плену стал ощущать свое предназначенье,
А быть рабом мне стало наслажденьем.
И час настал – узилище открыто,
И отодвинув с пищею корыто,
Мне Козлоног торжественно сказал:
– Ты углем стал со свойством антрацита
И плавить будешь камень и металл,
Отныне ты резец из победита,
Отныне ты – магический кристалл.
– Мой господин, спасибо за науку,
За уникальный сопро-био-мат,
Теперь могу я, без особой муки,
Таких как ты, в Освенциме сжигать.
Я углем стал, лишенным всяких сил –
Вот почему меня ты отпустил…
Во мгле дерев задумалась река
И было грустно, может быть, чуть-чуть,
