Девушка открыла сумочку, нащупала в ней носовой платок, но так и не вынув его, снова защелкнула замок.
— Они заверили меня, что мой отец ни в чем не виновен, и обещали помочь ему, используя для этого свое высокое служебное положение. Но чтобы им начать действовать, я должна была обратиться к одному из них с письменным заявлением. Я тут же, под их диктовку, написала заявление, в котором просила помочь невинно осужденному отцу. В заключение я клялась верно служить Родине и ее святому делу. Мне не понравился выспренний и в то же время расплывчатый тон такого заверения. Но мне сказали, что так нужно, и я не стала спорить. На прощание они оставили мне деньги. Я хотела от них отказаться, так как незадолго перед этим поступила лаборанткой в тот же институт, в котором училась. Но они настояли на своем, утверждая, что деньги обязательно потребуются на помощь отцу. Я написала расписку, и они ушли.
— И вам было невдомек, с какой целью приходили эти мужчины? — спросил майор.
— Нет. Возможно мое состояние... или потому, что они были так внимательны к моему горю и любезны, но я ничего дурного не заподозрила.
— Продолжайте.
— В томительном ожидании прошло месяца два. За это время я уже точно узнала, что отец был осужден по делу о крупной растрате на базе, которой он руководил. Как-то поздно вечером ко мне неожиданно явился один из мужчин, назвавшихся фронтовыми товарищами отца, сообщил, что сделать для папы пока ничего не удалось, но надежды на успех терять не следовало. Затем он сказал, что тому влиятельному лицу, на имя которого я писала заявление, потребовался точный список работников лаборатории. Я заподозрила, что тут не все ладно, и отказалась выполнить требование. Тогда мужчина объяснил мне, что мое заявление и расписка на деньги будут
предъявлены в соответствующие органы и это может отразиться на положении отца, которое и без того тяжелое. Полученные деньги я бережно хранила, думая, что они могут потребоваться в любую секунду. Я тут же выложила их на стол. Но мужчина только засмеялся.
— И вы пошли на преступление? — строго спросил Кочетов.
— Да, — почти беззвучно произнесла девушка. — Он обещал мне вернуть написанные мною документы, если я дам ему список. Боясь повредить отцу, я сделала это. Так началось мое падение...
— Что же было дальше?
— Расписку мне не вернули. Вербовщики, я потом поняла, что это были они, куда-то исчезли, предварительно познакомив меня со связным, которому я обязана была во всем подчиняться... Медленно проползли четыре года. Связной беспокоил меня редко да и то больше, как он выражался, «для порядка, чтоб не забывалась». И вдруг вернулся отец. Радости моей не было конца. Папа сказал, что пятно, которое на нем есть, он смоет, будет трудиться не покладая рук. Я смотрела на него с гордостью, восхищалась им... И вот тогда особенно остро поняла я всю мерзость своей ошибки и решила ее исправить... насколько это окажется еще возможным.
