— Как это вам удается вести себя так тихо, словно никого нет дома? Грустно, когда ребятишки слишком уж благоразумны.
Уиль, мечтавший стать храбрецом, часто бормотал замогильным голосом: «Когда вырасту, убью тебя, сестрица!» — хотя был младше и слабее меня. Я не обращала на него внимания и продолжала писать дневник. Матушка-наставница навещала меня раз в две недели. Уходя, она всегда говорила, что очень меня любит и всегда обо мне думает.
«Утром я встала, почистила зубы и пошла в школу. Первым уроком был корейский, вторым — арифметика. Третьим — биология. Четвертым…»
Осень была в разгаре. Сильный прохладный ветер высушивал стебли срезанных подсолнухов. Иногда по ночам я вдруг понимала, что мы вот уже какое-то время молчим, ничего не делая. Уиль сидел, выдвинув вперед плечи и держа руки в карманах, смотрел на меня в упор и строил рожи. Его безбровое лицо пугало меня.
Мы почти не разговаривали. Все в этой комнате, на что ни взгляни, казалось нам странным и чужим. Меня удивляло, что стол — трехногий, беспокоило, что на рубашке пять пуговиц.
Под линолеумом валялись трупики насекомых. Я просто глазам своим не верила — белый порошок должен был уничтожить всех тварей.
Я нажала на кнопку звонка. Открыла мне девочка.
— Мама, тут какая-то девчонка!
На ее зов вышла матушка-наставнина. Без краски на лице она выглядела совсем по-другому. Узнав меня, матушка вылупила от изумления глаза.
— Это ты? Что ты тут делаешь?
— Я принесла вам дневник.
На прошлой неделе матушка-наставница не пришла меня проведать. Из дальней комнаты доносились голоса.
— Можешь оставить. Я обязательно прочту, но позже. Сейчас у меня гости.
Я замерла в дверях. После минутной паузы она мило улыбнулась и провела меня в маленькую комнату по соседству. Девочка принесла тарелку печенья и стала меня разглядывать. У нее были маленькие глазки под гладкими веками, но не было родинки на носу. В углу стояло пианино, на нем фотографии в рамках.
Какой-то мужчина, матушка-наставница, мальчик и девочка. Дети не были похожи на мать.
— Зачем ты дала ей наш адрес? Будет просто ужасно, если она станет заявляться сюда по поводу и без повода, — донеслось из-за приоткрытой двери.
Больше я ничего не услышала — там перешли на шепот. Я вышла из комнаты с дневником в руках. Голоса стихли, и матушка-наставница вернулась.
— Уже уходишь? Береги себя. Увидимся в школе, хорошо?
Выйдя за дверь, я услышала, как девочка спросила:
— Кто она, мама?
— Несчастная малышка, у которой нет ни матери, ни отца. Я ее матушка-наставница.
