– Вы можете мне помочь? – севшим внезапно голосом глухо спросил он напрямик и почувствовал, что сердце у него захолонуло.
Мужчина, не отвечал. Он изучающе смотрел на замершего, застывшего в напряжённом ожидании собеседника и еле заметно усмехался чему-то.
– Помо-очь?.. – протянул он после длинной, показавшейся Афонскому бесконечной, паузы. – А Вы готовы за это платить, Пётр Петрович?
– Платить? – даже растерялся на секунду Афонский. Мысль об оплате ему до этого даже как-то в голову не приходила. Причём тут деньги?.. Да что угодно!! – Да я!.. – горячо начал было он и вдруг осёкся. Он понял неожиданно, что речь идёт вовсе не о деньгах. Отнюдь! –
Так Вы?.. – Афонский с ужасом в упор уставился на сидящее перед ним… "существо". Но колебание его было коротким. –
Да, готов! – уже через мгновение твёрдо сказал он. – Чем угодно! Всем.
– Браво, браво, Пётр Петрович! – совсем уже насмешливо покивал собеседник. – "Всем", это хорошо. Это существенно меняет дело.
– Так Вы можете? – упрямо повторил Афонский, с вызовом глядя в глаза своему страшному визави.
– При одном маленьком условии...
Нет-нет, это ещё не то, что Вы думаете, Пётр Петрович! – весело расхохотался мужчина, видя, как напрягся бедный Афонский. – Это ещё не плата. Плата мне от Вас, пожалуй, вообще никакая не нужна будет, уважаемый Пётр Петрович! (У Афонского округлились от удивления глаза.) Я тут подумал!.. Ну, какая может быть тут плата?! Я уважаю Ваши чувства! Это такая редкость! Особенно в наше время. Нет, платы я с Вас, пожалуй, никакой не возьму, – в голосе собеседника свозила уже откровенная издёвка. Афонскому даже не по себе как-то стало. Но лишь на мгновенье. "ОНА! – тут же напомнил он себе. – ОНА!"
– Так значит, Вы меня можете отправить в тот мир? Я правильно Вас понял? – нарочито-грубовато спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал уверенно и не дрожал. А это было непросто. Эмоции, чувства бурлили в Афонском, переполняли, захлёстывали его! Тут смешалось всё. И сомнения и жаркая, страстная надежда!.. И страх тёмного, сверхъестественного. ("Кто это сейчас передо мной сидит? А?.. Во что это я ввязываюсь?") И жажда, неистовая жажда любви! (Мысль, что он сможет опять увидеть ЕЁ, вернуться к ней, действовала на Афонского как наркотик! Сразу делала его безвольным и лишало способности к какому бы то ни было сопротивлению. Противиться этому искушению он был не в силах.) И!.. Да много ещё чего. Афонский и сам не мог сейчас разобраться в своих чувствах. Но одно он знал твёрдо: если есть хоть малейшая, хоть самая ничтожная возможность, вероятность, шанс! вернуться туда, к ней, в её мир! то он вернётся! Любой ценой. Любой! ЛЮБОЙ!!!
