Но это же я сам, просто из параллельного мира! – поначалу не совсем уверенно пытался было убедить он сам себя, но вскоре оставил эту бесполезную затею. Слишком уж это всё было сложно и абстрактно. Слишком отстранёно-умозрительно. "Я сам, но из другого мира". Я сам – это и есть я сам! Вот и всё. Вот этот вот, нынешний! И я хочу, чтобы меня любили. МЕНЯ!! Именно меня! А не какую-то там мою непонятливую ипостась. Меня! И точка.
Была и ещё одна причина, по которой Афонский хотел непременно объясниться и как можно скорее. Более того, именно эта-то причина и была, возможно, самая главная. Основная. Афонский боялся. Боялся, что опять исчезнет из этого мира и теперь уже окончательно. Он и сам не знал, что он будет в этом случае делать, как жить дальше, без НЕЁ, но сейчас он старался обо всём этом не думать, гнал от себя все эти мысли. Просто он постоянно ощущал себя так, словно каждая минута – последняя. Перед расставанием. Возможно навсегда.
Он ласкал ЕЁ, гладил, целовал, смотрел и не мог насмотреться. Будто хотел навек запечатлеть в себе, в душе ЕЁ образ. Чтобы!.. А что "чтобы"? Чтобы унести его потом с собой, в свой мир? Но что это за мир – без НЕЁ?!
…………………………………………..
Афонского хватило почти на трое суток. Потом он, конечно же, не выдержал. И – заснул. Кажется, не секундочку только смежил веки, на одну только секундочку!..
Он с холодной безнадёжностью оглядывался вокруг, чувствуя, как всё внутри будто завязывается в какой-то один огромный тугой узел. Нервы, сердце, душа. Всё! Всё внутри. Весь он.
Да. Сомнений не было. Это был другой мир. Более того. Не просто другой! Это был его родной мир. Тот самый, в котором он родился, в котором вырос. И с которого и началось его путешествие по мирам. А теперь это путешествие закончилось.
………………………………………..
– Лекция у вас тут было недавно, – Афонский протянул директору клуба несколько крупных купюр. – Я хотел бы с лектором поговорить. Как мне его найти?
……………………………………….
– Очень интересно! Ну и что Вы от меня-то хотите? – знакомый лектор, тот самый, смотрел на Афонского как-то странно. То ли насмешливо, то ли… Чёрт его знает! Афонский и сам не мог пока понять, как. Но не так как-то. Не так, как должен смотреть человек на явного психа, только что рассказавшего ему дикую совершенно и фантастическую историю. Про какие-то там путешествия по чужим мирам, свою встреченную там великую любовь и тому подобную ахинею.
И этот его тон внушил вдруг Афонскому какую-то безумную, отчаянную надежду! У него даже дыхание захватило, в горле пересохло! А вдруг?! Вдруг??!!
