Вечером столешницу водрузили на козлы и все, включая Всемира, презревшего головную боль ради курицы, расселись вокруг стола, оставив самое почетное место для атаманши. Марта торжественно внесла глубокую латку с тушеной курочкой, а Хельмут вытащил глиняную бутыль.
— Ну, за знакомство! — предложила Марта вечный, как мир, тост.
Народ опрокинул чарки, а я, осторожно понюхав вонючую жидкость, отставил в сторону. Вроде недавно мечтал напиться, а тут…
— Не будешь? — поинтересовалась Марта и, не дожидаясь ответа, схватила мою долю и лихо выплеснула в рот. Выдохнув, сообщила: — Тогда я за тебя пить буду!
Хельмут грустно проследил за чаркой, но спорить не стал. Всемир, посмотрев на друга, предложил:
— Мою бери. Чего-то мне больше не хочется.
— Не хочется — не пей, — обрадовался Хельмут. — Поешь, да на боковую.
Дальше они пили вдвоем. Опростав не меньше пяти чарок, атаманша всмотрелась в меня и спросила:
— Что делать собираешься?
— Посмотрим, — неопределенно ответил я.
— Ты вроде бы в какой-то город шел. Ульбург, Ульбург… — поинтересовался каторжник, который пытался кормить кусочками филе Всемира, а тот лишь морщился.
— Вроде того…
— Ну рассказал бы, что за беда такая. Вдруг — помочь сумеем, — предложила Марта.
Я посмотрел на женщину. Выглядела она трезвой, ну разве что глазенки блестели… Что я теряю, если расскажу правду?
— Товарищей должен с каторги вытащить, — сообщил я.
— Чего? — в один голос спросили Всемир и Хельмут, уставившись на меня, словно на диво лесное.
— Поясняю, — четко и чуть ли не по слогам сказал я: — Сбежал, потому что помогли друзья. Теперь нужно вернуться и освободить ребят.
— Ни хрена себе! — выругался Хельмут. — Ты хоть представляешь, сколько там охраны?
— Представляю, — кивнул я. — И очень даже хорошо.
— Да чтобы этот рудник осилить, целая армия нужна. Ты где армию наберешь?
— Не знаю. Но я обещал…
— Не знает он, видите ли… — фыркнула Марта, разливая остатки шнапса. — Зачем тогда обещать?
Я обвел взглядом присутствующих и улыбнулся… А что мне нужно было сказать? И вообще, с какой стати я должен кому-то что-то объяснять?
— Может, еще бутылочку? — заискивающе спросил Хельмут.
— Хватит! — жестко отрезала атаманша, поднимаясь из-за стола. — Посуду не забудьте помыть, — бросила она, скрываясь в комнате.
Я с удивлением воззрился на то, как Хельмут стал торопливо собирать тарелки и миски.
— Иди за ней, — подтолкнул меня бывший каторжник. — Мы тут сами…
Ай да баба! Сумела же мужиков «застроить». И что, совсем не ревнуют? Впрочем, это их хлопоты, решил я и, постучав по косяку костяшками пальцев, откинул шкуру, не дожидаясь ответа. Когда глаза привыкли к темноте, увидел, что атаманша неторопливо снимает с себя одежду. А фигурка у нее, хоть и костлявая, но очень даже ничего.
