- А почему бы и нет? Сегодня прекрасный день.
Я прохожу на кухню и обнаруживаю за столом Джеффри, он выглядит таким же полусонным, как чувствую себя я.
- Она сошла с ума, - серьезно говорит мне он, когда я опускаюсь на соседний с ним стул.
- Я вижу.
- Она говорит, что мы сегодня поедем на кемпинг[24].
Я разворачиваюсь, чтобы посмотреть на маму, подбрасывающую блины, и шиплю, чтобы не закричать.
- Мам, - начинаю я. – А ты не заметила, что на улице снег?
- Подумаешь, небольшой снежок, - отвечает она, а ее блестящие глаза теперь блестят еще сильнее.
- Я ж сказал, - говорит Джеффри. – Сумасшедшая.
Как только мы заканчиваем завтрак, мама обращается к нам, словно она капитан круизного лайнера, готовый начать наш день.
- Клара, можешь собрать посуду? Джеффри, ты относишь все в машину. А мне нужно кое-что закончить прежде, чем мы поедем. Соберите вещи на все выходные, оба. Одевайтесь тепло, но наденьте что-нибудь под низ, если вдруг потеплеет. Я собираюсь выехать около десяти. Несколько часов нам придется идти пешком.
- Но мам, - фыркаю я, - я не могу на этих выходных.
Она задерживает на мне пристальный серьезный взгляд. – Почему? Потому что ты хочешь остаться дома и сбежать к Такеру?
- Попалась, - смеется Джеффри.
Кажется, удирая из дома, я делала это не так тихо, как предполагала.
- Пойду застрелюсь, - говорит Джеффри, то-то и оно.
Итак, к десяти часам мы приняли душ, оделись, сложили вещи и забрались в машину, включив печку на всю. Мама передает мне на заднее сиденье термос с горячим шоколадом. Она все еще в нереально отличном настроении. Она трогается и включает дворники, чтобы очистить лобовое стекло от сыплющейся снежной крупы, подпевая радио, пока мы едем в Джексон. Затем она останавливается перед «Розовой Подвязкой».
- Так, Клара, - говорит она с озорной улыбкой, - твоя остановка. – Я в замешательстве.
- Иди, позови Анжелу. Скажи ей собрать вещи на выходные.
- Она знает, что я приду? – спрашиваю я. – Она знает, что она едет в чокнутое путешествие на кемпинг в снегу?
Мама широко улыбается. – Вообще-то, Анжела ничего об этом не знает. Но у меня чувство, что она захочет поехать.
Я иду к двери театра и стучу. Открывает мама Анжелы. Ее темные глаза немедленно устремляются мимо меня к маме, которая успела выйти из машины и приближается к нам. На мгновение Анна Зербино выглядит так, будто она собирается упасть в обморок. На ее лице появляется это странное выражение, частично испуга, частично благоговения, ее рука непроизвольно поднимается вверх, чтобы прикоснуться к золотому крестику, висящему у нее на шее. Очевидно, Анжела просветила ее относительно нашей семьи, состоящей из полу-ангелов, а по опыту Анны Зербино, мы что-то такое, что нужно бояться и почитать.
