Стрельба с тыла стала особенно беспокойной и неприятной. Присев, Коловрат взглянул на оставшиеся боеприпасы – три полных автоматных магазина и две гранаты. Одну Степан тут же сунул за пазуху, вторую взял в руку, взвел и, широко размахнувшись, швырнул как можно дальше, туда, откуда к ним неслось наибольшее количество свинца. При броске Коловрат привстал, отчего тут же стал доступен для врага. В его плечо и грудь как будто ткнула клювом какая-то большая птица и сразу же свалилась с шеи тяжесть и усталость, прошел страх. Ему, потерявшемуся разведчику, числящемуся убитым среди своих, все стало безразлично, даже сделалось весело.
Он упал, не чувствуя удара, вяло перекатился набок. Медленно-медленно взял автомат и, подтянувшись за деревце, высунул ствол автомата. Выцелил мутнеющими глазами близкую фигурку, одетую в ненавистную серо-зеленую форму, затем потянул за спусковой крючок. С удовлетворением увидел, как фигурка ломается пополам под его очередью, стал выцеливать следующую. Вот еще один фриц занял неразумную позицию, так что Коловрату открылись его поясница и филейная часть. Подавив дрожь в руках, отчего в груди сразу родилась пронзительная боль, он выцелил этот отрезок тела и пустил туда сразу три или четыре пули. Попал. Чащу огласил дикий, истошный вопль раненого. Коловрат довольно улыбнулся, приготовился выстрелить еще раз, но тут что-то трижды тяжело ударило его в спину. Чей-то сапог выбил автомат из его слабеющих рук, ударил в живот так, что Степу согнуло. Послышалась немецкая речь, кто-то наступил сапогом ему на грудь.
Коловрату было уже почти все равно, но тут в его голове словно зазвенел какой-то серебряный колокольчик. У него было одно незаконченное дельце. Разлепив глаза, взглянул вверх – над ним башнями возвышались несколько эсэсовцев, смотрели на него и как будто улыбались. Коловрат кровавым ртом улыбнулся им в ответ, протянул бессильную руку к своей груди, вяло толкнул сапог, который почему-то отодвинулся и снялся, видимо, немцы решили дать ему помереть спокойно.
Пальцы Степана потянулись к груди, покрытой липкой кровью, забрались за пазуху, принялись ласкающе жалеть собственное истерзанное тело. В голове раздавалось биение сердца, с каждым толчком из ран выходила жизнь. Он подумал, что еще совсем молод, что пожил так мало, но тут кончики пальцев его нащупали круглое и твердое кольцо от гранаты.
* * *
Иоахим поднял голову, услышав торжествующие крики своих подчиненных. Услышал, как автоматная стрельба с левого фланга стихла, и вскочил на ноги. Придал себе подобающий значительный и невозмутимый вид. Вытянутый, как палка, пошел вперед, на крики… Громыхнувший взрыв противотанковой гранаты ухнул совсем близко, дыхнув в самое лицо гауптштурмфюрера смертью и бездной. Его швырнуло навзничь, поясницу пронзила острая боль, но сознания Грубер не потерял. Сквозь оседающую пыль, вздернутую вверх взрывом, до Иоахима донеслись истошные крики, рядом показался обеспокоенный шутник Петер, который совсем недавно так напутал со следом, невольно замедлив ход погони.
