— Вы почему не на уроке? — требовательно спросила Хельвен. — Где брат Альред?
— Поехал в город с папой. — Уильям скорчил кислую мину. — Мы будем заниматься уроками после обеда. — Мальчик снова перевел глаза на Адама и остановил завистливый взгляд на украшенных позолотой ножнах и рукоятке меча, совершенно лишенной каких-либо украшений.
Хельвен посмотрела на Адама.
— Уильяма не было здесь, когда ты приезжал в прошлый раз, — заметила она и обратилась к ребенку. — Уильям, это Адам де Лейси, мой приемный брат. Наверно, ты его не помнишь.
Адам присел на корточки и взял в руки один из круглых гладких камней. Он оставался невозмутимым, хотя прекрасно понял, что слова Хельвен прозвучали не случайно.
— Можно посмотреть твой меч? — смело спросил Уильям, глядя на рыцаря умоляющими глазами. Спохватившись, он добавил: — Пожалуйста.
— Уильям, нельзя быть таким…
— Ничего страшного, — перебил Адам, старясь скрыть владевшее им напряжение. — Я вел себя так же в его возрасте, стоило только увидеть меч твоего отца — или просто любой меч, который попадался на глаза и был интересен, как настоящий, в отличие от моего игрушечного из китовой кости.
Уильям почтительно слушал. Маленький кулачок обхватил обтянутую кожей рукоятку и немного вытащил лезвие. На свету металл сверкнул синеватым отливом. На лезвии виднелись буквы, выполненные инкрустацией из латуни, повторенные несколько раз, образуя узор: О Sancta[2]. Головка рукоятки представляла собой неправильной формы полукруг из отполированной буковой древесины.
— Папа сказал, что на следующий год у меня будет свой настоящий меч! — с жаром заявил мальчик.
— С хорошенько затупленным лезвием, — добавила Хельвен. — Ты и своим деревянным уже столько всего переколотил!
Адам усмехнулся.
— Могу представить! — Сочувственно подмигнув мальчику, он мягко забрал у него оружие и вставил в ножны, взъерошил и без того лохматую черную шевелюру и вместе с Хельвен вошел в замок.
Хельвен послала служанку за подогретым вином и предложила гостю кресло на возвышении возле жаровни. Адам расстегнул накидку, сбросил на подмост, потом снял ножны и положил их сверху.
— Может быть, хочешь снять доспехи? — Хельвен знаком указала на кольчугу, видя, что Адам уселся, вытянув ноги к теплу.
Он покачал головой.
— Нет, спасибо, я заехал ненадолго. Я не отниму у тебя много времени.
Хельвен прикусила губу и опустила взгляд, ей очень хотелось извиниться по поводу неприятного завершения их последней встречи. Но мешало сомнение — пойдет ли примирение на пользу. Ее до сих нор охватывал испуг от внезапно острого физического влечения. Когда-то Хельвен хорошо знала, каким бывает испепеляющий пламень страсти, но не могла забыть и то, как этот пламень угасает. А после только и остается, что сидеть над холодеющими угольками.
