Ренард чмокнул мать в щеку и насмешливо взглянул в сторону сводной сестры.
— Может быть, ты хочешь отправить меня вниз с сообщением, что слишком занята шитьем?
При мысли о том, что Ренард может и впрямь брякнуть такое, Хельвен охватил настоящий испуг. Она отложила булавки в сторону, подавляя желание воткнуть несколько штучек в брата, а не в его новую тунику.
— Нет, Ренард, зачем же лгать, к тому же я буду рада его увидеть. Одно недоразумение не сделает нас пожизненными врагами. — Хельвен насмешливо взглянула на брата. — А что ты вообразил себе, что такого произошло между нами в солярии? Впрочем, зная, чем у тебя вечно голова занята, даже не буду спрашивать. Смотри, щенок тебя обмочил.
— Что? — Ренард осмотрел себя, выругавшись, опустил щенка на пол и принялся стягивать с себя тунику, не обращая внимания на строгие упреки матери за сквернословие. Между тем Хельвен ушла.
Как глупо быть такой боязливой, думала Хельвен, спускаясь по винтовой лестнице, ведущей из башни в зал. Глупо так нервничать.
— Это мой брат, — твердила она себе, искренне желая, чтобы это было правдой. Однако утверждение из далекого прошлого рассеялось без следа, уступив место образу мускулистого поджарого обнаженного воина в ванне. — Нет, вовсе не глупо, — поправила себя Хельвен, — нельзя не бояться опасности и не беспокоиться, когда приходится сталкиваться с ней лицом к лицу.
Адам был во дворе, занятый беседой с Эдриком. Он сбросил с плеч меховую накидку, и холодный солнечный свет играл разноцветными бликами на кольчуге и затейливой резьбе пряжки пояса для меча. Конюх держал под уздцы двух коней — Чародея и Весельчака. Поводья Лайярда держал сам Адам и, разговаривая со слугой, свободной рукой поглаживал гнедую шею коня.
Хельвен глубоко вздохнула и, собрав все мужество, шагнула навстречу.
— Адам, ты хотел меня видеть?
Он повернулся. На его лице появилась вымученная улыбка. Рука, гладившая коня, скользнула вниз.
— Да, хотел.
— Может быть, пройдем в зал?
Адам помедлил. Было видно, как нерешительность борется с вежливостью. В глазах застыло настороженное выражение, а на лице — бесстрастная маска, лишенная каких-либо эмоций. Ральф тоже всегда скрывал чувства под маской, но на его лице все привыкли видеть постоянное выражение балагура и весельчака.
Адам передал Эдрику уздечку, учтиво наклонил голову и последовал за женщиной. К Хельвен приблизилась служанка, обратившись с вопросом по поводу разделки свиней. Адам остановился, оглядываясь по сторонам. Неподалеку сержант муштровал солдат. Под громкие команды солдаты то опускали копья, задевая наконечниками гравий, то со стуком вздымали их вверх, мгновенно формируя густой частокол. Служанка побежала выполнять указание. Возле главного входа два маленьких мальчика играли в шарики. Один из ребятишек поднял голову и сияющими голубовато-зелеными глазами взглянул на сестру и гостя.
