Рылеев слушал внимательно, но, сам не зная отчего, наблюдал краем глаза за Ференцем Тёкёли. Венгерец не был ему симпатичен. Хочет казаться повесою, но отчего сопровождает столь важную особу? И взгляд этих черных глаз, слишком пристальный, по-змеиному неподвижный… Должен бы вызывать недоверие, но отчего-то под взором этим, напротив, тянет говорить лишнее… И кое-что из сказанного весьма охотно Кондратий Федорович взял бы обратно.
— Таким вот образом, непременно нужно было выводить на доску новую фигуру… — продолжил между тем немец.
— Каковая забрала потом слишком много власти? — быстро спросил Тёкёли.
— Полноте. — Старый каменщик жестко усмехнулся. — Кто б ему дал?
Кондратий Федорович торопливо перебрал в памяти известных ему масонов в окружении Наполеона Бонапарта. Выходило изрядно. Жером и Луи Бонапарты — оба брата Наполеона. Жером так и вовсе стоял во главе Великого Востока Франции… Все его маршалы — Ней, Мюрат, Ожеро, Мортье… Да, пожалуй что неизвестно, кто кого направлял.[11] Но зачем тогда эти игры с Папой?
— Пусть профаны называет Наполеона спасителем католичества, — словно угадав мысли Рылеева, продолжил немец. — В добрый час! Суть-то дела всего лишь в том, что невозможно перебить всех попов без изъятья. Нужны были другие методы. Во Франции Наполеон преловко стравил их меж собою! Друзья мои, молодые мои братья — когда католическая Церковь благословила культ человека, это было худшим из ее поражений! А Наполеон между тем двинулся куда? — на Испанию да на Россию. В дикие страны, набитые монастырями. Жаль, что все так закончилось, ну да нового отца народов благословят православные попы.
— У старших братьев есть какие-либо волеизъявления о том, кому быть русским Наполеоном? — Рылеев помрачнел. Похоже, что большой ожидаемый денежный перевод на счет Русско-Американской компании будет с ложкою дегтя.
— Ни малейших, друг мой, ни малейших! — немец вновь засмеялся своим чуть дребезжащим смехом. — К чему вмешиваться в естественный ход вещей? Наполеон Бонапарт поднялся действительно сам.
— Восхищаюсь русскими братьями, — Тёкёли принялся выбирать новую сигару. — Оглядываясь на Францию, скажу по чести — сам бы предпочел заварить такую кашу не на родине, а у австрияков.
— Лес рубят, щепки летят, — Рылеев нахмурился, но тут же отворотился от венгерца к немцу. — Верно ли я понял, брат, что мое нетерпение знать, для чего вы изволили прибыть лично, может быть удовлетворено?
— Ни с властью, ни с политикой, ни с интересом денежным сие не связано. — Масон поднялся из кресел. — Не тревожьте себя напрасно, брат. В свое время вы все узнаете — если, конечно, раньше не поймете сами.
