— Александр, мы выходим!
Улыбаясь, Дольников в отличном настроении выбрался из трамвая. Попугаев продавали прямо возле остановки.
— Кирюша, привет! — крикнул Митя Белоус, один из крупнейших московских специалистов по пернатым, знаток и перекупщик попугаев.
В прошлый раз именно у него Кирилл купил Гошу. Среди любителей птиц в тяжелых случаях говорили одно: «Спросите у Белоуса, он сделает!» И Митя, тончайший знаток заморских чудес, делал.
— Неужели с Гошей заскучал? — с усмешкой спросил Белоус, подходя. — Или пару ищешь?
— Нет, не то, — охотно начал рассказывать Дольников. — Гошу я сейчас подарил или отдал на время, как хочешь… А в мастерской тихо как-то, невесело, одиноко… Может, кого-нибудь предложишь?
Белоус задумался.
— Попробую, Кирюша, попробую… Но сейчас сложно, не сезон. А что бы ты хотел?
Художник пожал плечами:
— Сам не знаю, Митя. Помоги… И чтобы не слишком запросили. Наташка подрастает, много приходится отдавать…
Он снова с грустью вспомнил Варю, когда-то давно приходившую в мастерскую, строгую и требовательную девочку, смотревшую прямо и настойчиво. В эти нечастые визиты, словно пугаясь своего прошлого в виде дочки, впрочем выросшей почти без отца, тихо и незаметно, Кирилл отдавал ей буквально все, что имел при себе, до рубля, чем всегда поражал Галю. Поначалу она старалась не ругаться, не кричать, зато повторяла без конца одно и то же, с нарастающим негодованием, доводя мужа до неистовства:
— У нас в доме пусто, а ты опять вот так, одним махом, все деньги… Я не понимаю, как можно! Я никак не могу понять странной, ничем не объяснимой логики твоих непредсказуемых поступков…
— Не можешь — не понимай! — орал Кирилл. — Кто тебя просит понимать!
Благополучия это в семейный дом не вносило.
Тосковать без Вари Дольников начал уже после ее стремительного отъезда, напоминавшего бегство, за океан.
— Ты надумал себе любовь к Варваре, — иногда жестоко утверждала Галина.
Кирилл молчал и печалился оттого, что она очень близка к истине. Но не хотел в этом признаваться даже самому себе.
— Есть тут одна птичка, — задумчиво произнес Белоус. — Боюсь, тебе не подойдет… Дамочка, Лори, и очень аристократичная. А ты всегда берешь мужиков. Но хороша волшебно.
Дольников поколебался секунду.
— А посмотреть? — спросил он.
— Пошли, — деловито кивнул Белоус.
Птица была действительно необыкновенна. Казалось, она ненастоящая, неживая, будто бархатная игрушка самых разных тонов. Абсолютно неподвижная, но внимательно разглядывающая людей круглыми цепкими глазками.
