— Принесли и просили продать, — объяснил Белоус. — Люди родные и знакомые, так что за птицу я ручаюсь. Вот только не знаю, что умеет. Пока мадам не разговаривала.
— Здравствуй! — обратился Кирилл к птице.
— Лорина! — неожиданно мягко представилась она и изящно, по-женски кокетливо протянула правую лапку для знакомства.
— Ничего, — одобрил Белоус.
Дольников молча отсчитал деньги.
Всю дорогу Лорина молчала. Дома также молчаливо поела, опять выказав присущую ей грацию. Кирилл подумал, что Лорина устала, поставил клетку в темный угол, открыл дверцу и сел работать.
Было тихо. Воодушевленный покупкой, Дольников набрасывал эскиз отрешенно, как обычно, забыв обо всем, утратив представления о времени, пространстве и собственном бытии. Начинало темнеть, и Кирилл решил остаться в мастерской на ночь. Он делал так часто: когда хорошо работалось, когда приходили женщины, забегали друзья и когда просто хотелось ненадолго освободиться от тягостного домашнего надзора.
Неожиданно в глубине мастерской кто-то залился звонким, но напряженным и немного истерическим смехом. Дольников вздрогнул. В мастерской сегодня, кроме него, никого не было.
— Ха-ха-ха! — заливалась незнакомка. — Ха-ха-ха!
Над чем она смеялась?
Пока Кирилл сообразил, что к чему, забытая Лорина подлетела к нему сзади, села на правое плечо и лукаво заглянула в глаза. Дольникову на миг показалось, что в ее круглых темных глазах промелькнула откровенная насмешка.
— Катя, Катенька, Катюша… — протяжно и ласково сказала Лорина. — Помнишь?
Вопрос прозвучал в упор и заставил Кирилла вдруг осознать, что означает дурацкая, банальная фраза «кровь застыла у него в жилах».
— Помнишь? — настойчиво и нежно повторила Лорина и вновь залилась неестественным смехом, ударившим по нервам и болезненно отозвавшимся в висках.
Катю Кирилл помнил.
Это совпадение, сказал он себе и положил отяжелевшую кисть, держать которую внезапно похолодевшие пальцы не могли. Лорина весело переступила с лапки на лапку и опять заглянула художнику в лицо.
— Оля, Оленька, Олюня… — произнесла она нараспев, чисто выговаривая каждую букву. — Галя, Галочка, Галчонок… Помнишь?
Дыхание стало тяжелым. Кирилл попытался расслабиться и не смог.
«Чья эта проклятая птичка? Кто научил ее этим именам? — лихорадочно думал он. — Как попала она к Белоусу? Где он выкопал мою живую память? Дьявол попугайный! Значит, мои подруги задумали проучить меня с помощью птицы… А может, Белоус в курсе дела? Не случайно же он предложил одну Лорину! Неужели не было других пташек?»
