— Обязательно, — без тени улыбки хладнокровно пообещал Дольников. — Дай чего-нибудь пожевать!
— У вас всех только одно на уме! Начитались завлекалок типа «Съешь, сколько сможешь!» Лучше бы написать «Ешь, пока не лопнешь!» — заметила Лёка, но быстро поставила на стол еще одну тарелку и стала доставать из холодильника кастрюлю и миски, насмешливо приговаривая: — Росомаха я этакая! Сижу себе да разговариваю про стрижки, когда мужик лопать хочет!
— Успокойся! Ты у меня замечательная… Вообще фартовый я мужик! А ты заметила, мы с тобой даже ни разу не разругались вдребезги? С тобой эти номера не проходят, честное пионерское! — Кирилл с удовольствием вытянул под столом уставшие ноги. — Одни твои обеды чего стоят… А когда ты грызешь в училище свою музыку, я тут просто голодаю, как в блокаду. Один раз так траванулся, желудок импотентом стал: хочет, но не может! С Галины какой спрос? Вся надежда на тебя да на Чапаиху. Та еще по доброте душевной от своего большого куска всегда оторвет мне маленький. Чем кормить будешь?
Лёка выслушала все это с великим удовольствием.
Часто звонила мать и интересовалась, о чем думает ее легкомысленная дочь.
— Объясняю! — однажды взорвалась Лёка. — Я думаю о пении! Мне нравится петь! И я собираюсь делать это всю свою оставшуюся жизнь!
Мать иронически хмыкнула. Лёка терпеть не могла этих сверхумных похмыкиваний, подчеркивающих тонкой и выразительной чертой превосходство твоего судьи.
— Кому ты это говоришь? Нравится… Да, нравится!.. Только не пение… У тебя опять новый роман!
— Мама, перестань! Снова начались наши делилки и разбиралки! — истерически крикнула Лёка. — Почему ты все время упорно навязываешь мне свой образ жизни и так отлично знаешь мой? И твоих денег мне не надо! Я здесь сейчас неплохо зарабатываю. Самостоятельно!
Врала, как кандидат в Госдуму перед выборами…
Лёка еле-еле сводила концы с концами, нанявшись гувернанткой в семью, где платили не так уж плохо, но все «бабки» съедала аренда квартиры…
— Откуда у тебя это аристократическое пренебрежение к деньгам и удобствам? — возмутилась мать.
— О моем аристократизме тебе лучше знать! — отрезала Лёка.
Она хотела съязвить и по поводу своих романов — известно, в кого она уродилась! — но передумала. Кроме того, мать не знала, что и тетя Соня, и отец тайком высылали Лёке деньги. Тем будущая великая певица и жила…
Случилось это еще до встречи с грядущей славой российской эстрады.
В тот день Кирилл выбрался из дома довольно рано. Ехать нужно было далеко, через весь город, а машина, как назло, в ремонте. Но эта долгая поездка давно стала необходимой Кириллу. В ее ожидании он часто жил неделями, обдумывая очередной визит в торговые ряды Птичьего рынка. Интересовало его там всегда лишь одно — попугаи. Странные, нездешние птицы, сияющие ярким опереньем в неземном контрасте с окружающим миром. Они казались воплощением мечты о счастье, красоте и непонятно еще о чем. Что-то неодолимо влекло Дольникова к попугаям, и, отказывая себе во многом, он тратил свои, порой немалые, гонорары на волшебных, загадочных существ. Стоивших на рынке вполне прилично.
