— Так у меня топор под рукой.
— Топор топором, а нож сам по себе. В нём в нужную минуту сила предков просыпается. Слышал небось рассказы, как Бойша с одного удара диатриме голову снёс?
— Так то когда было? — усомнился Таши. — Тогда нефрит целым был, а теперь он на две части расколот, и даже на три, если твою проколку считать. Ты говоришь, сила во всех трёх кусках, значит, и в кистене тоже, а кто эту силу видал? Вождей со времён Бойши сменилось двое, но никто из них с одного удара диатриме голову не сносил.
— Значит, случая не было, крайнего. Да и не у всякого в руках нефрит силу покажет. Прежний вождь, Стакн, большим мастером был, душу камня понимал как никто, так он говорил, что священный нефрит — это просто камень, пока его в руку не взять. А уж тогда он сам определит, достойная ли рука за него взялась.
Таши, ни на миг не замедляя шага, вытащил святыню из кожаных ноженок, где прежде висел его собственный, кремнёвый нож, теперь спрятанный в суму, подержал в руке, затем пихнул обратно.
— Нож как нож, — сказал он. — Удобный. Как раз по руке. Ну и красивый, конечно. А так — ничего особенного, никакой силы не видать.
— Омутинника им зарезал? — напомнила мать.
— Так то омутинник, нежить подводная. Ему и положено таких вещей бояться.
— Ладно, — сказала мать. — Давай пошевеливайся. Нам до дому ещё шагать и шагать, а хотелось бы завтра к вечеру поспеть. Тревожно что-то у меня на душе.
— Сама же разговоры затеяла, — обиделся Таши, — только дыхание сбиваешь зря. Мне-то что, я и с разговорами могу, а ты уже вся запыхалась.
— Ничего, я и запыхавшись поспешаю, — отозвалась йога. — А ты знай, что за вещь у тебя в руках. Думаю, что раз с омутинником ты справился, то и в остальном нож тебе по руке придётся.
— Нож вождю надо отдать, — угрюмо заметил Таши.
— Надо. Как придём в селение, так и отдашь. А покуда он у тебя в руках, так ты к нему приглядывайся, пригодится…
— Некогда приглядываться, бежим как оглашенные, — проворчал Таши, окидывая цепким взглядом плёс, открывшийся за поворотом реки. — Сейчас приглядываться надо, чтобы не вылезти ненароком на незваных гостей, а не беседовать, словно в родном доме.
— Нет тут никого, — отозвалась Уника. — Видишь, выпь невспугнутая? Значит, людей поблизости нет.
Выпь, покинувшая камыши и красовавшаяся на самом виду, на отмели, взмахнула крыльями и тяжело потянула к пологим островам посреди реки.
— Нас испугалась, — успокоил Таши.
На ночёвку устроились уже в знакомых местах, откуда до дому оставался день хорошего ходу. Костра Уника разжигать не позволила. И без того ночи тёплые, и без огня не озябнешь, а приметить костерок можно издали.
