— Как думаешь, Степан? — спросил Шкуро.
— Чего думать? Гусь свинье не товарищ, сговорятся офицеры с теперешними солдатами и казаками.
— Не так ты говоришь, — поправил Шкуро, — волк свинье не товарищ!
— Резко, Андрей Григорьевич, но я тебя понимаю, — с хмурой улыбкой сказал Слащов. — Большевиков, конечно, повесим, а потом будем армию собирать. Но кодификация сделана, старшиной офицеры выбрали правильного человека — генерала Мадритова, героя Русско-японской войны.
В дверь постучали.
— Ты что, Степан, калитку не закрыл? — возмутился Слащов.
— От кого запираться-то? Входи уж, кто там.
Вошла Лена. Легкий стыдливый румянец, а в лазоревых глазах и робость и решительность.
Андрей поднялся навстречу, объяснил помощникам:
— Моя секретная агентша из Пятигорска. — На мужчин смотрел с вопросом: поймут казачьи шалости или надо перед ними лукавить.
Степан вроде понял, а Слащов аж потемнел от злобы — не жаловал баб. Ему бы лучше французский коньяк.
— Пойду к себе, — сказал Слащов. — Должны люди приехать.
А Степан, закрыв за ним дверь, приветливо спросил:
— Винца, закусочек, Андрей Григорьевич? А вас как величать? Елена Аркадьевна? Не надо ли с дороги умыться или чего? А сумочка ваша?
— Я ее оставила у подруги — только вот платочек.
Степан ушел в свой Совдеп, а Андрей и Лена сели за стол. Недолго сидели — солнце здесь мешало, — перешли в уголок на кровать. Андрей ощущал девичий сырой аромат и какие-то генеральские духи и по-мужски жалел девушку.
— А у меня жена здесь, — сказал он как можно равнодушнее.
— Я тебя как будто об этом не спрашивала, — ответила она спокойно.
— А тогда вот так.
Он бурно целовал ее и в губы, и в шею, и в грудь, и платье расстегивал, и руки его умелые действовали…
— Не надо платье мять, сказала Лена, поднялась с кровати, аккуратно сняла платье и повесила на спинку стула.
— Тогда уж все снимай.
— И сниму.
— Ты же, видать, девица еще.
— Не твое дело. Тебе дают — так бери. Боишься простыню испачкать — я платочек подложу…
Только потом разговаривали. Лена рассказала, что она москвичка с Разгуляя. Отец погиб на фронте. С весны в Москве стало голодно — и они поехали с матерью к дальним родным в Ставрополь. Одна хорошая знакомая, Марго, пригласила ее в помощницы работать у генерала Рузского. Работа не тяжелая, и с голоду не помрешь…
Андрей за хозяином предусмотрительно закрыл калитку. Как открыть снаружи знал только Степан, поэтому, когда постучали в дверь комнаты, Шкуро знал, что это Степан, однако все равно револьвер надо приготовить и одеться.
