То, что из динамика вдруг раздался крик, исполненный ненависти и злобы, его уже не удивил. Наоборот — воодушевил, хотя и заставил вздрогнуть от неожиданности. Значит, его попытка услышать сквозь технические шумы нечто необъяснимое оказалась вполне успешной. Крик продолжался довольно долго, где-то с полминуты, наверно, отчетливо накладываясь на гудение. Потом он неожиданно прекратился, и после паузы тот же неестественный голос прохрипел: «Fan-ny». Шурик успел предположить, что слово это уже на английском, и ему соответствует перевод из разряда нецензурных, как, вдруг, из «Ильи Муромца» начал подниматься дымок.
Пока он пытался сообразить, что же делать дальше, дым загустел и окрасился чернотой горящей резины. Из динамика рвался наружу сумасшедший крик затянутого в смирительную рубашку больного, а Шурик схватил вилку, чтоб выдернуть ее из розетки, что вполне рационально, если бы не одно «но».
Провод плавился и раскалялся по всей длине, эбонитовая вилка угодливо прилипла к коже пальцев, ибо ее температура взлетела к точке кипения воды, если не выше. Все это произошло в одно мгновенье, потом внизу, на электрическом щите выбило предохранитель. Сидевший невдалеке Великанов услышал характерный щелчок отстрелившегося контактора, а кошка вскочила на подоконнике, как ошпаренная: шерсть у нее поднялась дыбом, она зашипела и завыла по-кошачьи, одним горлом, глаза широко раскрылись.
Но Шурика уже успело изрядно тряхнуть жалкими 220 вольтами, что, присовокупливая к этому боль от жесточайшего ожога всей ладони, ввело его в состояние нестояния: случилась кратковременная потеря, если так можно выразиться, сознания. Он лишился чувств, и последнее, что смог услышать, был тот дикий крик, разрывающий на части старую бумагу динамиков «Ильи Муромца».
16. Белый шум. Развитие эксперимента
Забытье инвестигейтора длилось совсем недолго, минуты две — три. Далее, если верить опыту настоящих медиков — практикующих ментов, человек уже не без сознания, а просто спит. Исходя из таких предпосылок ментами неоднократно делались обвинения: пролежал без движения час, значит, пятьдесят восемь минут спал, будучи под воздействием или алкоголя, или наркотиков. Иначе, как бы организм справился с такой болью! Выходит — сам виноват, заявление не принимается.
Шурик, наверно, действительно заснул, пренебрегая отчаянной болью в ладони. Он даже увидел сон, настолько мучительно безотрадный, что выбраться из его плена ему помог только Великанов, спустя десять минут поднявшийся в студию.
