— Солнце выйдет, вместе сходим. А баранов наших пусть вон он попасет.
Он кивнул в сторону уважаемого всеми собаками и волками округи пса Бурелома (или просто Буренки, как мы вежливо называли его). Буренка тем временем, ожесточенно изогнувшись, вылизывался, подтверждая пословицу, что нужно делать уважающему себя кобелю в краткие минуты безделья.
Все стало на свои места, действия определены, волнения излишни. Мы продолжали заниматься своими делами, обстоятельно и несуетливо. И только удаляющийся треск соек отзывался некоторым холодком в груди. Что день грядущий нам готовит?
***
Туман сгинул, будто его вовсе и не было. Зато мокрая трава сохранила все следы, оставленные нынешним утром. И следы эти оказались престранными.
Что-то двигалось по направлению к морю, широко приминая всю растительность по ходу. А над чем это так напряженно склонился следопыт Охвен? По самому краю следа на маленькой сосенке, чуть не выкорчеванной неведомым, было что-то, заинтересовавшее опытного и бывалого охотника и воина. То есть, увы, не меня.
— Это кровь. К тому же, весьма возможно, человеческая. Хотя, быть может, кто-то завалил здоровенную зверюгу, положил ее на волокуши и теперь, надрываясь, тащит к родному очагу.
— В начале лета только охоту и устраивать…
— Что бы то ни было, а разузнать придется, — продолжая оставаться совершенно серьезным, сказал Охвен. Мои иронии он пропустил мимо ушей. — А потом сообщить куда следует: у них там стрел полные колчаны, мечи вострые, а по истреблении нечисти колдуны уже так истосковались, что и слов никаких нет. Сплошное молчание. Вот пусть и практикуются.
Последние слова он произнес едва слышно, каким-то сдавленным шепотом.
Мне стало совершенно ясно, что пойдем мы сейчас на поиски утраченного, но днем не страшно, тумана нет, дом рядышком, а со зверьем уж разберемся как-нито. Только вот Охвен совсем не похож на себя, больно мрачен, будто долг у родственника нужно забрать, а тот про это и не вспоминает. Так и пошел он по следу, подволакивая калеченую ногу, уверенно двигаясь к месту, где след этот начался. Я потащился следом, стараясь улавливать всяческие мелочи, как то: помет зайца (только внимание отвлек), гора измочаленных шишек под дятловой кузницей (тоже мне мелочь — споткнуться можно!), дохлая мышка (умерла, видать, совсем недавно, от разрыва сердца, узрев что, тащат на срубленных сосенках странные охотники). Стоп. Это не мышь. В наше время мыши просто так на дорогах не валяются. Это что-то типа серенького мешочка, который носят на шее.
