Питер все время повторял, переходя на шепот и снова в голос: «Мы сдаемся, сдаемся!» Но негры продолжали бить русского и у Бааса по щекам текли слезы, он сгибал в локтях поднятые в интернациональном жесте руки и содрогался от рыданий.
Однако кто-то из бандитов перешел на английский. Конечно, стихи Киплинга декламировать он не стал, просто сказал два слова:
— Судно. Стоп.
Стармех отрицательно замотал головой и указал на лежащего в позе зародыша Юру.
— Он. Уметь. Хр-хр-хр-хр, — последние слова он проговорил уже по-голландски. Это получилось непроизвольно, и Баас удивился себе, что помнит еще ту детскую нецензурщину, которой они баловались, если заходили разговоры о немцах.
Юра, морщась и вздрагивая всем телом от боли подошел к рукояти питча и начал медленно и плавно останавливать пароход.
— Ну вот, побаловались, — усмехнулся он, вытирая тыльной стороной ладони кровь с рассеченного лба. — Зато не обидно. Если бы менты лупили — было бы горько: сограждане, как-никак. А это все — плюнуть и растереть. Страховка. До свадьбы заживет.
Баас не понял ни слова, но попытался в ответ улыбнуться и кивнуть головой. Юра, отзываясь, только пожал плечами.
Позднее сидя в своем гнезде в румпельном отделении, Питер чувствовал себя виноватым. К тому же очень хотелось выпить. Пива, виски, водки — да хоть чего-нибудь градусосодержащего. Столько часов без любимых напитков — это, пожалуй, рекорд многих десятков последних лет. Впрочем, никакой отчаянной ломки он не ощущал. Так, наверно, должен себя чувствовать заядлый курильщик во время перелета из Европы в Америку: терпимо, не смертельно, но помнится всегда.
Дед не мог понять, чего же он не скрутил хотя бы для профилактики того черного парня, свалившегося к нему в объятья без чувств. Он поднял с палубы завалящийся десятисантиметровый кусок железного прутка диаметром в мизинец и, воровато оглядевшись, чтоб никто не видел, согнул его уголком. Сила, вроде бы осталась. А вот решимости — никакой. Народ в это время увлеченно разбирался с капитаном Номенсеном. Питер пропустил начало шоу, увлекшись своей железякой, поэтому даже вздрогнул, когда капитан бросился к нему за поддержкой.
Когда же Нема предложил ему поучаствовать в переговорах, то внезапная надежда по пути перехватить в своей каюте пивка загорелась зеленым светом для входящего на переход автострады пешехода. Гораздо больше шансов перейти на другую сторону, нежели уехать куда-нибудь на колесе проезжающей машины.
