— Раны излечиваются, — заметил я.
Суджат дернул антенной.
— Какое это имеет значение? — равнодушно спросил он.
— Для тебя никакого, но для меня имеет, — ответит я. — В этом разница между твоим племенем и моим, Суджат.
Я надел на таптора седло; он беспокоился, но слушался. Потом, набравшись смелости, осторожно сел на него, все время с ним разговаривая. Он смотрел на меня своими широкими круглыми птичьими глазами, но не сердился. Я успокоился.
— Где Коджа? — спросил я.
Суджат описал место; я решит, что найду его без труда.
По моей просьбе Суджат открыл ворота загона, и я повел таптора по узкой полоске вытоптанной земли, которая между палатками ведет к южным воротам лагеря. Полдень, воинов почти не видно, они обедают в своих палатках. Но всюду множество слуг, они смотрели на меня со спокойным равнодушием, хотя человек на их месте изумится бы, увидев другого человека верхом на свирепом тапторе.
Я ожидал, что придется спорить с охраной у ворот, но ничего подобного. Меня окликнул один из стражников.
— Куда ты, Джандар? Ты знаешь, тебе не разрешается выходить из лагеря.
Следует объяснить, что на танаторском произнести мое имя — Джон Дарк — затруднительно. На этом языке звучит Дзандар или Джандар. После нескольких тщетных попыток поправить произношение я сдался. И с тех пор для обитателей Танатора стал Джандаром.
— Хочу помочь вождю Кодже, — ответил я.
— Но он ранен!
— Поэтому ему и нужна моя помощь.
Стражник находился в замешательстве. Высокое неуклюжее существо, свет блестел на его серебристо-сером хитиновом щитке, он стоял в нерешительности, держа руку на рукояти меча.
— Но Коджа, наверно, уже мертв, — сказал он. — А по его приказу ты не должен выходить за пределы лагеря.
— Но если Коджа мертв, его приказы не имеют силы, — ответил я.
И, не дожидаясь ответа, но и не торопясь, проехал мимо него, оставив в полном недоумении. Он продолжал думать, как ему поступить.
Я ехал почти час, пока не добрался до места, где упал Коджа. Я увидел несколько мертвых артроподов и по незнакомым знакам на тораксе понял, что это воины враждебного клана.
Коджа, по-видимому, отполз на некоторое расстояние и теперь лежал, прислонившись к колючему стволу дерева сорад. Сорад — большая редкость в джунглях Танатора, у него не черная древесина и алая листва, а наоборот — алая древесина и черная листва. Я знал, что ятуны ценят все редкое, а уникальные предметы у них пользуются почти сверхъестественным поклонением. Несомненно, редкость дерева сорад для Коджи была утешением, и потому он с трудом подполз к этому дереву. И теперь лежал расслабившись, с невидящими глазами, ожидая смерти, но утешаясь присутствием такой редкости.
