— Лен, принеси, пожалуйста, сок, — попросила Наташа.
— Апельсиновый?
— Себе апельсиновый, а мне грушевый. И, если хочешь, попробуй сыр. На вид — объедение! Дырки крупные…
Я не спеша прошлась по столовой, прихватив, кроме соков и сыра, еще несколько шоколадных конфет.
Наверное, этот шведский стол — одно разорение для хозяев пансионата. Внуки и внучки сейчас набьют карманы конфетками и целый год будут смаковать халяву. Я развернула пестрый фантик и сунула конфету в рот. Не разорятся хозяева! Конфеты-то — дешевка! Лично я никогда не покупаю такие: или уж совсем недорогие карамельки, или настоящие шоколадные. А эти — перевод денег, ни два ни полтора, как выражается наша классная.
Наташе конфеты тоже не понравились — откусила и не стала доедать. Сидела и еле-еле тянула грушевый сок. Она догадалась! Она поняла, что я жду его!
Конечно, такая взрослая, интеллигентная женщина. А я — тупая, невоспитанная девчонка! Только от этого не легче.
— Овсяные хлопья можно апельсиновым соком залить, вместо молока. Американцы так делают.
И все-то ты знаешь, как американцы, как европейцы… Только вот что, дорогая тетечка: не надо меня жалеть! Не нуждаюсь!
— Не хочу я хлопья. И так сожрала целый воз! — Я залпом допила сок. — Пойдем лучше гулять.
После завтрака Наташа поднялась в номер переодеться. Я ждала ее на скамейке у подъезда — чертила прутиком на снегу:
Это кошка, это мышка.
Это лагерь, это вышка…
Мне вспомнились слова из модной песни, под которую мы на рождественской тусовке танцевали с Максом, и с тем, вчерашним, мы тоже танцевали под нее…
— Елена! — Наташа легко, как девочка, прыгала по ступенькам отеля. — Грустишь?
Я пожала плечами.
— Грустишь, — повторила она уже утвердительно.
— Пойдем за лыжами, — предложила я, — на Наташе был голубой лыжный комбинезон и легкая голубая куртка. — Покатаемся, к озеру съездим.
— На лыжах?.. Может, просто побродим по лесу? Сегодня особенный день, тихо так.
— А тебе нравится, когда тихо?
— В тишине хорошо подумать, поговорить…
Сейчас грузить начнет! Воспитывать, объяснять. Как будто я маленькая или слепая.
— А чего ты, собственно, грустишь? — спросила Наташа после короткой паузы. — Расстраиваешься из-за того супермена с дискотеки?
— Нечего было встревать, — не выдержала я. — Спать пора! Это в новогоднюю-то ночь!
— Но я очень хотела спать, — вполне искренне стала объяснять Наташа. — А уснуть до твоего возвращения — ты, наверное, догадываешься — не могла. И честное слово, я и не подозревала, что все так серьезно. Накануне ты мне все уши про Макса прожужжала…
