— Где мама с папой, что с ними случилось? — спрашивала она и ту тетеньку в машине, и Жанин, и даже Бронте. Все твердили «Не знаю».
Пери встала, отдернула занавеску. Жанин подняла глаза от кухонного стола: она рылась в сумке-поясе Пери.
— А, спасибо, что прихватила его с улицы, — проговорила Пери и протянула руку. Значит, Перины дела волнуют Жанин, и еще как, просто она не показывает виду. Вот дьявол, какая я все-таки растяпа, разбрасываю свои вещи где попало! Нет у меня еще навыков настоящего беглеца. Правда, ничего противозаконного я при себе не ношу. С чего бы?
— Жанин, я ничего плохого не сделала.
— Ну еще бы. Просто… слушай, тебе что, тесно в этом проклятом Городе? Даже на Окраинах негде развернуться, да? Надо же, приспичило аж на ту сторону континента! Конечно, я тебе верю, тут все в порядке. И вообще это не мое собачье дело. Да только чует мое сердце, скоро сюда нагрянет поболтать половина копов восточного побережья!
Пери вздохнула.
— Ну да ничего не попишешь. Чайку хочешь?
Пери села на табуретку за кухонный стол — крылья волочились по полу — и, покачивая Хьюго на колене, глядела, как Жанин разливает кипяток по эмалированным кружкам.
Жанин принесла чай, поставила на стол, потом села, вытянув скрещенные длинные ноги. Поглядела на Хьюго.
— А вы похожи, — обратилась она к малышу. — С твоей мамулей я познакомилась, когда она была всего на несколько лет старше тебя. Сразу поняла, как у нее хорошо с материнским инстинктом, видел бы ты, как она баловала моих собак и коров, но такого поворота все равно не ожидала. — Она поглядела на Пери, наморщив лоб. — Господи, сколько же тебе лет? Ну, то есть, наверно, ты уже взрослая, раз смогла родить. Но с виду и сама сущая девчонка.
Пери уже хотела замотать головой. Нет, ты не понимаешь, Хьюго не… Но тогда она сказала бы Жанин слишком много, недопустимо много. О том, что Пери — не мать Хьюго, Жанин как раз и не следовало знать. Если Жанин испугается, то выставит ее с фермы и вообще откажется помогать. Или, хуже того, решит кому-нибудь рассказать — тому, кто заберет Хьюго.
— Ма! — сказал Хьюго. — Ма! Ма-ма-ма-ма-ма!
Пери невольно расплылась в улыбке и прижала его к себе.
Жанин тоже улыбнулась, но безрадостно, и складки между бровей стали только глубже.
Пери прихлебывала чай, держа кружку подальше от Хьюго. Она разглядывала кухню, припоминая, как взрослые — сначала Жанин и Бронте, потом приятель Бронте Шейн — сидели за этим столом и разговаривали, а Пери слушала их, лежа в своем закутке за занавеской — тонкая ткань даже не приглушала голоса. Это Шейн все испортил: Бронте переехала к нему, в его хибару у моря, в Панданус, и решила забрать Пери с собой. Зачем? Пери никогда этого не понимала. Для Бронте она была только обузой.
