Тут голова Гуннара показалась над водой, и он даже предпринял попытку запеть что-то. Че немедленно бросился в воду — уверена, что он член Общества спасения на водах… Нет, он все умеет, ему все удается!
Че крикнул:
— Ты не ранен? Как дыхание?
Дрожа всем телом, Гуннар выбрался на берег. Живот его пылал алой краской, и я, не удержавшись, рассмеялась. Но тут же овладела собой и спросила его, полная сочувствия:
— Тебе больно, да? Страшно было, когда ты упал оттуда, но прости меня — немного и смешно. Мы хотя и испугались, но вместе с тем не могли удержать улыбки.
— Значит, развеселил вас. Чего еще надо? У водяного ковра Гуннар первый клоун.
Теперь рассмеялся и Че. Гуннар вечно острит, всерьез принимать его нельзя. Руку и жизнь я никогда не доверила бы ему, но с радостью сделала бы это для Че.
Вскоре после этого Гуннар настолько пришел в себя, что вызвал на бокс другого мальчишку. Правда, это должен был быть только учебно-показательный бой. Но они все равно без всякого стеснения награждали друг друга тумаками. Я не могла смотреть на них — отвернулась и закрыла глаза. Этот Гуннар — такой же, как все мальчишки в нашем классе! Невольно задаешь себе вопрос: и что наши девочки находят в них? И почему так много женщин выходят замуж? Я никогда не выйду замуж. Нет, я одна буду шагать по жизни! Разве что я найду такого мужа, как мой папочка или как… Че. С Че мы уже обменялись адресами, поклялись друг другу писать.
Я написала ему на следующее же утро. Как только проснулась, так сразу же послала ему открытку. Интересно, он напишет мне сюда, в Альткирх? Во всяком случае, я уверена, что между Буровом и Пирной установится постоянная почтовая связь.
Минута прощания была очень тяжела. Слова сами складывались в строки, но я не произнесла их вслух.
Он не сказал: люблю тебя.
Лишь руки взял в свои,
Но руки взял любя…
Этот егоза Гуннар торопился, надоедал, но и Че заговорил о нашем отъезде, очевидно, по совсем другой причине. Должно быть, в этом проявилась его забота обо мне. И правда, вскоре он достал для нас небольшой автобус, на котором мы и поехали дальше. Но я убеждена — Че готов был со мной говорить и говорить, слушать мои стихи, и я непременно пошлю их ему. Да, жизнь сурова и непостоянна, как море.
Глава IV, или 9 часов 57 минут
Чуть позднее нам удалось подцепить старый фургон, груженный запчастями. Воняло маслом и бензином. Мы устроились на каком-то тряпье. Кругом темень, даже разговаривать не могли — такой стоял грохот и лязг от всех этих шатунов и поршней, перекатывавшихся о деревянных ящиках. Цыпка чуть покачивалась. Вдруг ее круглая голова упала мне на плечо. Я прижался к борту, втянул воздух, стараясь быть плоским, как гладильная доска. Это еще что за номер, думаю!
