Кутюрье смерти | страница 60
Они нашли симпатичный уголок — здесь не валялись повсюду резинки и банки из-под пива — и решили перекусить. Марсель открыл корзину, вытащил припасы.
— Ну, вы и постарались! Наверное, всю ночь готовили!
— Я подумала, что вы проголодаетесь. А готовить я люблю.
Жемчужина! Настоящая жемчужина, святая! Оазис посреди пустыни!
Марсель весело смолотил две тарелки кускуса, опорожнил бутылку марокканского вина, прилежно и молча проглотил несколько безвкусных пирожных. Ему было хорошо, спокойно. Сколько месяцев Марсель уже не чувствовал себя так спокойно? Так мирно. В безопасности. Надья говорила мало. Скучала? Или вообще такая молчаливая? Нет, вроде ей не скучно. Улыбается. Марселю казалось, что он очутился на одной из тех картин, которые любил: ресторанчики на берегу, гребные гонки, сельские праздники…
Момо бил мячом в ствол дерева. Марсель оперся рукой о землю. Оглушительно стрекотали цикады: создавалось ощущение, что сидишь верхом на каком-то звере с желтым жестким мехом и спокойным дыханием. Марсель оживал. Он улыбнулся Надье и совершенно естественно положил руку ей на запястье. Руку она не убрала. И глаз не опустила.
— Вы, кажется, женаты?
— Да. У меня двое детей: мальчик — его зовут Франк, и девочка — Сильви.
— Вы больше не любите свою жену?
— Нет, — уверенно ответил Марсель. — Мы разводимся. Ей было тяжело на это согласиться, но так лучше.
Надья наклонилась к нему.
— Не нужно бросать жену.
Марсель придвинулся ближе и поцеловал ее. Момо, который ворошил муравейник, не смотрел на них.
Коротышка, не отрываясь от полевого бинокля, топнул ногой.
— Ну вот, и нечего церемониться с этим Марселем! Дерьмо — дерьмо и есть! То-то Мадлен обрадуется, когда узнает…
Опершись спиной на черную машину, взятую напрокат в гараже, коротышка одним глотком опорожнил банку теплого пива, которую тут же расплющил кулаком.
Посмотрим, как он посмеется, этот Марсель, когда найдет свою девицу разделанной на кусочки, да и мальчишку он подаст в лучшем виде — уж он-то свое дело знает.
Ненависть закипала в нем, и коротышке на мгновение захотелось распороть плоть всех своих друзей, всех тех людишек, что суетились вокруг, улыбались, фамильярно хлопали по спине. Он им вобьет эту их дружбу обратно в глотку. Молотком вобьет.
Я знаю: моя внешность обманчива. Маленький рост вызывает снисхождение. Но они не знают, какой я сильный. У меня сильные мускулы, мозг, безупречная подготовка, быстрота реакции. А ваши улыбочки — как пощечины. Окажись тут мама, она бы никому не позволила надо мной издеваться. Никогда бы не позволила.