Дети новолуния [роман] | страница 87

— Вы были как раз в моём возрасте, когда порвали свой мандат и ушли из парламента, — подсказал Скворцов и, точно на миг занырнув в прошлое, задумчиво проговорил: — Один против всех… Это было красивое зрелище.

— О да. Пятьдесят пять, я отлично помню. И знаете, все мои недостатки, приносившие мне столько неприятных минут, вдруг сразу превратились в достоинства. Мне стали подражать. Вот эти самые люди. У меня не растут бакенбарды, короткие ноги, я бываю косноязычен, да мало ли что — да-да, я отдаю себе отчёт, — так вот это всё вмиг сделалось едва ли не признаком природной силы и мужественности. Например, я любил играть в городки, идиотская народная забава, но в Сибири, сами знаете, а все предпочитали гольф, теннис, катались на горных лыжах. И вот вся эта напыщенная шантрапа, вишь ты, эти так называемые люди с большой буквы прямо-таки рухнули с альпийских гор, чтобы швырять битой по фигуркам из деревяшек. А я боялся, что мне придётся осваивать какие-нибудь склоны, прыгать с парашютом, гонять мяч, что там ещё… Придумают тоже… А если бы я в пристенок играл, а?

— Это феномен популярности, — заверил Скворцов.

— Или подобострастия. — Старик умолк, поморщился: — Пятьдесят на пятьдесят.

— Вы сегодня, кажется, не в духе, господин президент?

— С чего вы взяли?

— Простите, это мне так, показалось, — густо смутился Викентий Леонидович, и пальцы рук его сплелись особенно вычурно.

— Я произвожу такое впечатление не только на вас, любезный Викентий Леонидович. Вот и супруга тоже пилит, мол, смеюсь мало. А ведь и правда, что смех свой я уже отсмеял. Теперь новый смех будет. Чтоб не заплакать. — Он сунул пустую трубку в зубы и пососал воздух. Снаружи донёсся лай собаки, потом чьи-то весёлые крики. — Всё ж таки семьдесят — это не шутка. — Тяжёлый вздох выкатил из его груди. — Вы не представляете, как мне надоело чистить зубы и бриться!

«Все время о себе», — подумал Скворцов. Ему не очень-то виделся в этом одряхлевшем, вялом, с иссечёнными синими венами руками старике тот человек, к которому он шёл, которого так страстно желал увидеть и узнать.

— А почему вы не хотите встречаться с журналистами, господин президент? — поинтересовался он.

Старик сердито дунул в усы.

— Года два назад — а может, и раньше — я провёл одну такую совершенно открытую конференцию в Интернете. Для всех. Первое, о чём меня спросили: правда ли, что у меня челюсть из платины и запломбирована камнями из Алмазного фонда?

— Низкий уровень, — покачал головой Викентий Леонидович.