В тюремной куртке через двор
Прошел Он в первый раз,
Легко ступая по камням,
Шагал Он среди нас,
Но никогда я не встречал
Таких тоскливых глаз.
Нет, не смотрел никто из нас
С такой тоской в глазах
На лоскуток голубизны
В тюремных небесах,
Где проплывают облака
Мозг Клары лихорадочно работает. Ей предъявлено тяжелое обвинение: «В поступках, являющихся государственной изменой». И та бумага, которую предъявил ей Тронке, конечно, тоже фигурирует в обвинении…
Клара в тюрьме города Карлсруэ. Свидания запрещены. И переписка тоже. Тем настойчивее ищет Клара возможности связаться с волей.
Из трех надзирательниц она выбирает ту, что постарше.
Однажды Клара случайно услышала, как эту женщину кто-то назвал по имени. Значит, она Эльза. Пора было рискнуть.
Ставя пустую кружку на открытую форточку, спросила наугад:
— Что пишет ваш сын с фронта, фрау Эльза? Ответа не было, форточка захлопнулась. Но через два дня в форточке послышалось:
— Он убит…
И на минуту горестный этот шепот заставил Клару забыть о том, что по ту сторону двери тюремщица со связкой ключей у пояса. Клара слышала голос матери, потерявшей сына.
На третий день Клара не могла подняться с койки.
Ключ в замке щелкнул, и вошла Эльза.
— Вас переводят в тюремную больницу. — И добавила тише: — Скажите, куда сообщить о вашей болезни.
Клара не могла ответить: назвать адрес товарищей.
Она не знала, что весть о ее аресте облетела весь мир, что многочисленные рабочие собрания в Германии и за границей выносят резолюции с протестом против заключения в тюрьму немолодой женщины-революционерки. Под давлением мировой общественности кайзеровская юстиция вынуждена была освободить Клару.
Но еще долго тяжелая болезнь не отпускала ее. Клара не смогла быть на конференции левых социал-демократов в Берлине. Но она сообщила товарищам, что одобряет смелые и последовательные решения группы, назвавшей себя затем «Союзом Спартака».
После тюрьмы и тяжелой болезни Клара вернулась в редакцию. В издательстве, выпускавшем газету, теперь хозяйничали правые. Они, естественно, хотели бы снять Клару с поста редактора. Но нелегко было убрать такую авторитетную в массах деятельницу. Издательство лихорадочно искало предлога, чтобы устранить Клару от руководства газетой. И такой повод нашелся, когда в мае 1917 года она выступила в «Равенстве» со статьей в поддержку русской революции.
Клара получила официальное уведомление о том, что она освобождается от работы. На отличной меловой бумаге с солидным готическим штампом.
