Гайдук поднял с земли почерневшую абрикосовую косточку. Прищурив глаз, швырнул ее в сторону тына, вдоль которого выстроилась плотная шеренга цветов. Ярко-малиновый лепесток мальвы, сбитый метким попаданием, кружась, упал в гущу пушистых ядовито-желтых люпинов.
— Брехня, Свирид! Знаешь кто наш воевода? Мой тезка Иона Якир. Атлет… Хоть двадцать два годка, а башка. И геройский вояка! На весь наш Бессарабский фронт первый награжден высшей боевой наградой — орденом Красного Знамени. Пойми, Свирид, от самого Ленина отличие! С ним, моим тезкой, я воевал в Тирасполе против румынцев, отступал к Воронежу, бил на Дону белоказаков. И вот сейчас воюю. Твоему воеводе Махно, скажу прямо, далеко до нашего Якира.
— Награду, говоришь, получил? Вот то-то оно и есть, — не сдавался Халупа, снова нахлобучив на свои кудри папаху. — Обратно, значит, объявились царские отличия разные, всякие ордена, кокарды, бляхи на рубахи. Кончилась золотая свобода… Вот и у тебя, вижу, на бескозырке звезда. Это же антихристово проклятое тавро!
— Эх, жаль мне тебя, Свирид. Кочегар с крейсера, брал Зимний, а сколь в твоей башке мраку. Как в брюхе акулы. Было бы больше времени, поговорили бы лучше, поколупался бы я крепче в твоей душе. Как большевик, я должен бы тебя по закону совести застопорить, а твое войско разоружить. Но у меня сейчас задача иная. Иду бить изменников. Все-таки скажи, как ты проскочил? Ведь кругом наши…
— Проскочил… Не зря прошел науку батька Махно, — не без похвальбы ответил Халупа. — Ваших обходил, от изменников — встречал я таких тут недалече — отбрехался. Звали к себе. А у меня, как и у тебя, задача иная. Иду к батьке.
— Пе драку! — по-молдавски выругался Гайдук и тут же перевел: — Черта с два! Башку даю на отрез, честно говорю, сейчас же шлю гонца к Якиру, а он уж вас перестренет, где надо. Не поможет тебе, Свирид, наука твоего батька. Наша наука покрепче.
Гайдук заметил маячившего вдали всадника с дыней под мышкой. Подозвал его. Поманил пальцем вертевшегося у изгороди хозяина хутора.
— Почему не выполнил приказ? Почему не вернул хозяину дыню? — строго спросил он красноармейца.
— Не берет… — виновато ответил тот.
— Чудаки вы, люди, — небрежно ухмыльнулся хозяин. — Жалко мне этого дерьма, что ли? Все одно сгниет. Раньше приезжали за дынями с Раздельной и Тирасполя, а зараз вся коммерция прикрыта. Куда подевали свободу торговли? Заарканили, Я вашим хлопцам целую арбу выкатил дынь. Нехай питаются. И мы за Советскую власть, только за настоящую…
