— Что, Ионул? Перстень с голубым алмазом?
— Куда там. Бери, Свирид, повыше… Новенький блот-нок, ну книжечка такая записная…
— А это что у тебя, друг? — спросил одноглазый, указывая на широкий шрам с бело-красными рубцами на шее земляка. — Не сам ли себя бритвой?
— Чего захотел. Жизнь мне еще не надоела. Эта штука заработана под Богучаром. Застукали меня на одном хуторе донцы. На счастье — пешка… Я в галоп, а тут перед самым носом тын. Я шпоры, конь через верх. Сам-то я ушел, а бурку — добрая была штука — лампасники с меня содрали. Держалась она на ремешке. Вот на горле его след. Это, брат, похлеще бритвы могло обернуться…
Помолчали с минуту, продолжая рассматривать друг друга. Потом Гайдук спросил земляка:
— А почему это ты, товарищ флагман, плаваешь не под красным, а под черным вымпелом?
Халупа загадочно улыбнулся:
— Ты посмотри хорошенько, Иона, что на нем значится. На нем выведено белым по черному: «Мы горе народа потопим в крови». Не знаю, Иона, стал ли ты коммунистом, а я — стоп. Я склонился к анархии. Вот кто за народ!
— А чего хотят твои анархисты?
— Настоящей свободы! — выпалил Халупа. — Свободы не на словах, а на деле. Царь — это я! Народ свободен, когда свободен каждый человек. Из всех царств наши признают только одно — царство свободы.
— А коммунисты разве не за свободу для народа?
— Коммунисты свое сделали, — самоуверенно продолжал Халупа. — Спасибо им, царя спустили на дно, Керенского взяли на абордаж, замирились с германцем, прогнали буржуев, дали землю мужику. А зараз надо другое. И это другое коммунистам не по плечу. Кишка у них тонка. Зараз все сделают другие люди. И знаешь, Иона, кто верховодит ими? Батько Махно! С ним я воевал все лето против немцев. Голова! Весной, как прогнали гетмана, потянуло меня на родину. Батько благословил, а я ему обещал привести подмогу. Вот и веду! — одноглазый мотнул головой в сторону шумного бивуака. — Добрые хлопцы, смирные и послушные…
— А того не знаешь, Свирид, что твой Махно изменил народу? Я хоть и недавно вступил в политику, стал большевиком, значит, а понимаю — Махно открыл Деникину шлюзы. Воюет против нас. Собрал какую-то трехсот тридцати трех святителей разгульную рать…
— Про батька молотят языком разное. — Халупа снял с головы кудлатую папаху. — У меня правило: не верь ушам, верь глазам. Махно — вояка! Где не возьмет силой, берет хитростью. Настоящий мужицкий воевода. А у вас кто? Говорят, Красная Армия обратно стала под команду царских офицеров. Старый режим!
