Изабо слегка наклонила голову, в ее зеленых глазах сверкнули искорки.
— Да, я не стремлюсь завладеть короной. Никто из куан мамау этого не хочет.
Верно, только Монмартр страстно жаждал власти. Это было его главным желанием, если не считать стремления заполучить мою сестренку.
При этой мысли я заскрипел зубами так громко, что Шарлеман насторожился. Я огромным усилием воли заставил себя разжать челюсти, потом вдруг сообразил, что завел девушек в тупик. Меня так отвлекал запах Изабо, ее голос и то, как черные волосы поглощали мерцающий свет одинокой свечки, что я чуть не врезался в стену.
Трудно поверить, но до появления Изабо мне было совсем нетрудно флиртовать с девушками.
Она развернулась на пятках, и я увидел, что Изабо улыбается, хотя и немножко испуганно, как будто для нее это было в новинку.
— Ох, Логан, c'est magnifique[9].
Похоже, ей нравились стены пещеры, покрытые пятнами плесени. Но я тут же сообразил, что она показывает на рисунок, нанесенный поблекшей красной охрой.
Он был таким слабым, что я никогда его не замечал, да и сейчас мог разобрать лишь отпечаток ладони, поэтому спросил:
Что это такое?
— Священная история куан мамау,— пояснила Изабо.— Рисунок старше всего, что я когда-либо видела.
— Он сделан до того, как ваши короли украли наши пещеры,— сочла нужным вмешаться Магда.
— Эй, я принадлежу к королевской семье всего неделю! — Мне тоже пришлось высказаться в свою защиту.
— Тише...— мягко пробормотала Изабо, как будто мы были бранящимися детьми.— Это святое место. Разве ты не чувствуешь?
Я ощущал только особенную тишину и вес камней, нависших над нами, потом сосредоточился и уловил еще и очень слабый запах чего-то вроде благовоний.
— Отпечаток ладони — знак какой-то древней шаманки. Вот эти линии обозначают тринадцатое полнолуние года.
Изабо провела пальцем вдоль рисунка так, что я действительно отчетливо рассмотрел его, увидел, как крепнут едва заметные линии и танцует на них свет факелов, горевших много столетий назад, ощутил запах кедровых ветвей, которыми застилали пол. Приступ легкого головокружения заставил меня напрячься.
Должно быть, я издал какой-то звук, всматриваясь в стены, потому что Изабо снова чуть кривовато улыбнулась и спросила:
— Теперь ты все видишь, правда?
Я кивнул, мысленно возвращаясь к рисункам на стенах и истории, которую они излагали, а потом изумленно спросил:
— Это дала мне ты? Но как?
— Ничего сложного для помощницы шаманки,— ответила Изабо.— Мне нужно было просто найти нить истории этой шаманки, ту энергию, которую она заложила в рисунки.— Изабо показала на брызги красной краски, окружавшие отпечаток руки.— Это ее знак.
