Для Гончих это был ритуал, поэтому Они не кричали и не аплодировали, лишь ритмично напевали что-то и время от времени встряхивали погремушками.
Все это раздражало и вызывало дрожь.
Когда Морган снова бросилась на меня, я выставил ногу, пытаясь захватить ее врасплох. Она споткнулась, но не упала, однако мне хватило времени на то, чтобы снова подняться. Я смахнул с глаз волосы. Кровь из моего плеча размазалась по камням, стекала по руке. Меня окружали двойные и тройные клыки, выставленные напоказ. Ноздри Морган раздувались.
Потом я просто не смог уйти от ее атаки.
Она ужалила меня, как шершень, и кровь залила мне руку, грудь, бедро... Я отбивался так долго, как только мог, достал ее несколько раз, но не смог добиться победы. Потом я почему-то оказался плывущим в воздухе, приземлился рядом с Изабо, и ее ботинок ударил меня в ребра.
Не слишком ли этого много для того, чтобы доказать, что я ее достоин?
Острие меча Морган, уже испачканное моей кровью, уткнулось прямо мне в горло. Я застыл, стараясь не сглотнуть. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Морган отступила, вложила меч в ножны и скользнула прочь. Тут уж я поневоле сглотнул.
Изабо присела на корточки, чуть заметно улыбнулась и заявила:
— Это было потрясающе.
От ее слов мое унижение стало почти терпимым.
Я кое-как поднялся на ноги и спросил:
— Ты, похоже, не заметила, что она пнула меня в зад?
Изабо повела плечом и ответила:
— Морган всегда побеждает. Она наш чемпион.
— Я чего-то не понимаю.— Тут мне пришлось нахмуриться.
— Речь шла не о победе. Лишь двое Гончих сумели победить ее за последние сто пятьдесят лет.
— Тогда за каким чертом все это было затеяно? — Я вскинул руку.— Впрочем, неважно. Не думаю, что меня это заботит.
К нам подошла Кала и проговорила:
— Неплохо, Логан Дрейк. Теперь мы можем считать тебя нашим братом.
— Вот как? Круто!
Кала подала мне рубашку, сюртук, кожаный шнурок с собачьим зубом, обмотанным медной проволокой, и пояснила:
— Это один из молочных зубов Шарлемана, знак того, что теперь ты один из нас. Еще в нем скрыта магия.
Я надел шнурок на шею, а Гончие в это время сменили погремушки на барабаны. Синяк под моим правым глазом пульсировал.
— Спасибо.
Барабанный бой заполнил пещеру, в центре которой уже горел костер.
— Обычно мы отмечаем подобные события танцем до рассвета,— сказала шаманка, понизив голос.— Но насколько я знаю, у тебя есть важные дела?
— Да, мне очень жаль,— кивнул я.
Изабо повернулась ко мне и согласилась:
