Она улыбнулась, слизнула со своего пальца каплю крови и проворковала:
— Я — твое подношение, Логан.
Я зарычал, когда мои клыки выиграли битву с кишками, схватил девушку за локоть и потащил ее к озеру.
Она хихикнула.
Конечно, это была не настоящая Изабо.
Дым потянулся за нами. Ее кровь расплылась в молочной воде розовыми лентами.
— Что ты делаешь? — нервно спросила она и повернулась, заманчиво обнажив ногу.
Но я уже вспомнил, что Изабо говорила мне прежде, когда мы находились в астральных телах. Три толстые свечи мигали слева от меня, бросая вполне достаточно света на жемчужную поверхность воды. Я подтащил ее немного ближе и наклонил так, чтобы увидеть отражение.
Озеро, возможно, и нельзя было назвать настоящим зеркалом, но оно вполне годилось на эту роль.
Я увидел клуб дыма, по форме смутно напоминавший женщину, и понял, что впервые реально столкнулся с древним мифом, гласившим, что вампиры не имеют отражения.
Я отпустил ее со сдавленным ругательством, отскочил назад так быстро, что мог бы сбить девушку с ног, если бы она была настоящей. Внезапно я очутился совершенно один в клубах дыма, резко развернулся на пятках и бешено уставился на Гончих. Они уже не прятались в тени.
Кала не улыбнулась, но выглядела довольной и пробормотала:
— Теперь последнее испытание.
— В чем оно состоит? — с подозрением спросил я.
— В проверке боем.
Я едва не вздохнул, ничуть не удивился и проворчал:
— Конечно же.
Может, я встревожился бы сильнее, если бы не отбивался всю жизнь от шестерых братьев и не имел бы матери, которая считала себя ниндзя.
— Морган!
Кала махнула рукой женщине, стоявшей в толпе, выглядевшей едва ли на шестнадцать и одетой в серое бархатное платье, спадавшее до босых ног. Волосы у нее были заплетены в три толстые косы до колен, увешанные костяными бусами, покрашенными в голубой цвет или позолоченными.
Она была изящной, хрупкой, маленькой, как балерина, но не одурачила меня.
Особенно когда вдруг атаковала, не издав предупреждающего боевого крика. Я не услышал даже выразительного звука меча, выхваченного из ножен, но я не собирался отскакивать с ее дороги. Я просто упал и перекатился под ногами Гончей до того, как она опустилась на землю. Когда я снова вскочил, она уже успела развернуться ко мне лицом.
Мне пришлось отпрыгнуть, чтобы острие ее меча не отсекло мне нос. Браслеты на запястьях воительницы премило позвякивали. Мое лицо нравилось мне таким, каким оно было. Поэтому я отклонился, выбросил вперед ногу и ударил ее в солнечное сплетение, но недостаточно сильно для того, чтобы вывести из строя. Она предвидела это, оказалась достаточно проворной, избежала полного попадания моей пятки, успела схватить меня за ботинок и резко дернуть. Я упал на спину и ушиб локоть и плечо об острый камень. Огоньки свечей задрожали над моей головой.
