— Молодец, что заехал, — сказала она. — Только надо было дать телеграмму, я бы встретила. А то как снег на голову.
Мы вынырнули из-под земли на площади Свердлова. Зинка повела меня по переулкам, каменным дворам. Экскурсию по городу мы начали с магазинов. Сначала зашли в ЦУМ, потом мимо Большого театра пошли в ГУМ. Она небрежно проговорила: «А это Большой театр», — так, будто она бывала здесь чуть ли не каждый день. И я почувствовал, как во мне шевельнулась зависть, надо же, захотел — поехал в театр или еще куда-нибудь. Права Полина Михайловна, все рядом. Углядев красный кирпич кремлевской стены, вспомнил, что вчера уже был здесь, только с другой стороны. Разорвав облака, выглянуло солнце, и вмиг все преобразилось: засверкали окна, провода, стекла проезжающих мимо автомашин. Казалось, Москва подала тайный знак, и я почувствовал, как во мне что-то дрогнуло и радостно отозвалось: нет, не зря я ехал, летел сюда. Через длинный переход мы вышли на узкую, заполненную людьми улицу и нырнули в темные дубовые двери ГУМа. И тотчас же уперлись в живую стену, которая держала в осаде прилавок.
— Польскую косметику продают, — окинув взглядом очередь, уверенно сказала Зинка. — Давай встанем, может, ты своей жене возьмешь, — Зинка бросила на меня короткий, изучающий взгляд.
— Я, Зина, не женат.
— Что так?
— Да вот не встретил лучше тебя.
Я думал, ей будут приятны мои слова, но она, точно налетев на что-то, вздрогнула, и взгляд ее, еще секунду назад живой и заинтересованный, как бы обломался. Резко отвернувшись, она пошла вдоль прилавков. Я покорно шел за ней, лез к прилавкам, разглядывая туфли, которые Зинка примеряла, она хотела купить себе на осень, но не покупала, то не устраивал цвет, то фасон. Наконец ей приглянулись черные замшевые югославские туфли, но они, видно, стоили дорого, и Зинка отошла от прилавка. Я взял у продавщицы талон, пошел в кассу и выбил чек.
— Это тебе в подарок, — сказал я.
— Этого еще не хватало! — вспыхнув, проговорила Зинка. — А ну, иди, сдай обратно.
Я почувствовал себя так, будто мне влепили пощечину, сразу же вспомнилась гостиница на ВДНХ, окошко администратора и летящий паспорт: делать подарки или давать взятку надо уметь.
— Да я же от чистого сердца!
— Вот и иди с чистым сердцем сдай чек, — жестко сказала Зинка, — если не хочешь, чтоб я с тобой поругалась.
— Могу я себе сделать приятное?
— Вот именно, себе. — Зинка, холодно скользнув взглядом, пошла к выходу.
