– Еще раз, – нахмурилась я, постигая размер подложенной мне свиньи. – Вы ведь не собирались со мной ничего обсуждать? Ведь так?
– Магдалена, – посмотрел на меня, как на несмышленыша, синеглазый. – Мы надеялись, что за это время ты привыкнешь и смиришься с нашими устоями. Все было так чудесно...
Я плюхнулась в кресло.
Ёкарный бабай с колотушкой в заднице! Вот это я влипла! А вот хрен вам! Русские феминистки сдаются только после того, как остынут, и то – только по причине невозможности отстаивать светлые идеалы независимости!
– Понятно, – протянула я, прикрывая лицо рукой, но не забывая подсматривать сквозь пальцы. – Я как-то сразу не поняла ваши благие намерения. Вы уж простите глупую никчемную женщину.
– Мы не сердимся, – заверил меня доверчивый Эмилио.
– В честь чего такая перемена? – нахмурился подозрительный Филлипэ.
– А что делать? – жалостливо провыла я. – Куда мне податься? Я ж неместная, и багаж у меня в печке спалили!
– Сегодня прибудут подарки, – напомнил Эмилио.
– Подарки! – захлопала я ладоши, оживая и надевая на лицо сладкую улыбку идиотки. А что? С волками жить – на четвереньках трахаться! – Как здорово! А можно сейчас принять ванну?
– Конечно, дорогая, – спохватился Эмилио, вспомнив о своих обязанностях. – С чем ты сегодня хочешь? С хвойным маслом или лавандовым?
Какая, нафиг, разница? Все равно вы мне всю эту лаванду хвоей обосрали!
– С хвойным, лапочка, – улыбнулась я еще шире.
Эмилио подхватил меня на руки. Я покорно позволила, доверчиво склонив ему на плечо голову.
– А переодеться? – напомнил нам синеглазый, кивком указывая на халат.
– Котеночек, – хлопнула я ресницами. – Давай сегодня изменим традициям? Представляешь, как будет прекрасно, когда ты осторожно трепетной рукой снимешь с меня эти штанишки?
Филлипэ сглотнул и пошел за нами.
Меня доставили по назначению. Эмилио погладил меня по голове и пошел готовить ванну, а Филлипэ приступил к обещанному раздеванию.
– Милый, – вдруг застыла я. – Ты не можешь сказать Эмилио, что я передумала? Мне кажется, будет лучше, если сегодня моя кожа будет благоухать лавандой. Как ты думаешь, драгоценный?
– Стой тут, – велел мне мужчина и направился из предбанника в ванную комнату.
– Как прикажет мой муж, – мурлыкнула я, строя ему глазки.
Но как только он скрылся за дверью, я заполошно метнулась за ним и заблокировала тяжелую дверь, сделанную из цельного дерева, кочергой.
– Сейчас я вам запахну! – прошипела драной кошкой. – И зацвету! – к кочерге добавилась скамья.
