Евреи, их же зришь претящими очьми,
Презреньем чтишь людей и вся готовишь злая.
Загадка на загадке; что значит: претящие очи? У Расина о них не сказано ни слова, и так отгадка будет – в следующем нумере. – Презреньем, повторяю, чтить, т.-е. почитать, невозможно; презрение и уважение, как два полюса, никогда не сойдутся; после этого можно будет сказать: казнить счастием!
Чудо! – Если б какой-нибудь злой дух оборвал со всех экземпляров сей трагедии заглавные листки, то трудно б было угадать, комедия ли она или опера, сделанная в подражание «Оборотням», где один поэт говорит:
Закрыл мои глаза, и с быстротой взирал
На то, что предо мной невидимо являлось.
Подъял уже весы для казни твоея.
Не лучше ли безмен? – ибо весами казнить нельзя, а можно (метафорически) взвешивать преступления, дабы по оным определять наказания. Продавцы обвешивают покупщиков на ложных весах, но их за сие казнят не весами.
Не знаю, давно ли голос получил привилегию быть медоточивым; прежде сего одни уста имели это право. Говорится: Златоуст; но Златогласом называть кого-нибудь и странно и нелепо.
Мимоходом должно заметить, что какофония есть не последнее качество сего перевода: скачущие стихи, натянутые рифмы, новоскованные слова не слишком ласкают слух читателей, напр.:
Пришла; сокрыла же отчизну и рожденье.
Или:
…Скрыв вшествие в сей дом,
Сама седящая я;
Или:
Или:
Страх смерти злой, твой дух колеблет уж теперь.
Пустой набор слов не упущен в переводе, дабы привлечь хоть шумом внимание зрителей:
Ужасным неким сном сей ночью пораженный,
Царь тяжкою тоской скорбит обремененный. —
Или:
Всю ночь он простонал, порывно вопиющий. —
И фигура повторения не была забыта. Например:
…Смирит смиреньем,
…Отмстил отмщеньем,
…Претя прещеньем.
и проч. —
Один только очищенный вкус не удостоился быть сотрудником г. переводчика. У него самая неупотребительная, заржавевшая славянщизна перемешана весьма неосторожно с простейшими русскими словами. После выражений: возвративый, облегчивши, летяй, Веньяминлих, отвращшу же лице, бо, еще, се не бе, – встречаем: у дверей, страшно стало, обвешанного, целые три дни, никого, инде, воспятил, кормильца моего, воня, гадов, и тому подобные низости, недостойные языка трагедии. Равномерно и в следующих стихах не много найдем прелестей:
Или:
Признаться, они и взрослым режут уши. Или:
…Богам честь блудну воздала.
От света блазного… или
