Мне ничего непонятно, и в то же время все предельно ясно.
Как, например, если вам вдруг говорят: «Я ухожу», – и больше ничего.
Ничего не понятно, и в то же время все предельно ясно.
Или когда вам в онкологическом центре ни с того, ни с сего ставят диагноз «язва желудка».
Ничего не понятно, и в то же время все предельно ясно.
Или отправляют в секретную операцию, отобрав не только документы, но даже личный медальон.
Ничего не понятно, и в то же время предельно ясно.
Они идут взрывать. Взрывать все.
Я с ними или нет?
– Что именно вы идете взрывать? – задаю я совершенно лишний вопрос.
Это привычка. Принимать решение к определенному сроку.
Если решение требуется немедленно – нужно быстро шевелить мозгами.
Если завтра или через месяц – просто принять вопрос к сведению. Чтобы спокойно успел созреть правильный ответ.
Но нужно, разумеется, сейчас.
Владимир Сергеевич понимающе кривит губы. Он знает, что я знаю. И что я знаю, что он знает, что я знаю, что он знает.
– Мы идем взрывать все! – четко отвечает он. – Все это! К чертовой матери! Вы с нами?
Владимир Сергеевич больше не похож ни на итальянца, ни на великовозрастного московского шалопая. Он похож… ну, на генерала Брусилова, если говорить не задумываясь. Или на плакат, один из всем известных плакатов, призывающих то записаться добровольцем, то ответить на призыв Родины-матери, то дать двойную плавку стали, то беречь хлеб, то сделать всей семье прививку от гриппа. Так вот – Владимир Сергеевич сейчас похож на плакат, который меня, домоседа, сибарита и конформиста, способен призвать к великому свершению.
Они оба смотрят на меня. Катины глаза, как… Нет, мне все равно этого не передать, как не нарисовать черно-белую радугу. Позже, может быть, я найду нужные слова для этих глаз, прекраснее и губительнее которых я не видел ничего на свете.
Возможно лишь два ответа: да или нет.
Все остальное стало несущественным.
Да или нет?
Но почему так? Почему главный выбор всей жизни приходится делать над тарелками с недоеденной пищей? При чем здесь террин и салат? Зачем я выкладывал эти несчастные сыры? Как глупо!
Я понимаю, что ответ требуется немедленно. Иду я с ними взрывать или не иду? Да или нет? Но куда? Как? Что?
Сколько раз я мечтал взорвать все это! К чертовой матери, в тартарары! В кровь и песок! Чтобы искры до неба и все сначала! Спалить всю эту мерзость, ложь и пошлость! И все сначала!
Но что-то меня останавливает.
Что?
Я боюсь? Нет. Уже много лет я готов умереть в любой день.
