Из темноты пришел голос Шираны:
— Ты больше не человек. Ты перестал быть человеком с тех пор, как впервые вошел в Облако. У тебя не больше связи с людьми, чем у них с теми животными, которых они истребляют.
— Но я не могу не помнить.
— Понятно. Что ж, вспоминай. Вспомни, что с самого рождения ты отличался от других людей; что ты бывал там и видел то, чего не видел ни один человек до тебя; что ты сражался с самим космосом своим сердцем, своим кораблем и своими двумя руками.
Я помнил это. Первый человек, рискнувший пройти Пояс; первый человек, увидевший Юпитер… как он блистает в рое своих лун.
— Вот почему, когда мы захватили тебя в Вуаль и привезли на Астеллар, мы спасли тебя из Облака. У тебя было кое-что редкое — сила, размах видения и желания. Ты мог дать нам то, чего мы желали — свободный контакт с человеческими кораблями. И за это мы тебе дали жизнь и свободу. — Она помолчала и добавила: — И меня, Стиви.
— Ширана!
Множество вещей встретилось и смешалось в наших мыслях. Эмоции, рожденные чуждыми телами, мы разделили. Воспоминания о битве и красоте, ужасе и любви под солнцами, что никогда более не загорятся даже во сне. Я не могу объяснить это. Нет для этого слов.
— Ширана, помоги мне!
Мозг Шираны баюкал меня, как материнские руки:
— Тебе не за что винить себя, Стиви. Мы сначала делали это под гипнозом, так что твой мозг привыкал к перемене постепенно, без шока. Я сама вводила тебя в наш мир, как ведут ребенка, и когда, наконец, ты стал свободным, прошло уже много времени. Ты шагнул гораздо дальше человечества. Много дальше.
— Я мог бы остановиться. Я мог бы отказаться и остановиться, снова идти в Облако, когда узнал, что это такое. Я мог бы отказаться быть иудой, ведущим корабли на гибель.
— Почему же ты этого не сделал?
— Потому что я имел то, чего хотел, — медленно сказал я. — То, о чем я всегда мечтал, даже не умея выразить это словами. Власть и свобода, каких не имел ни один человек. Я имел их, и это мне нравилось. Когда я думал о тебе и о том, что мы можем сделать вместе, и о том, что я могу сделать и один, я готов был привести в Вуаль всю Солнечную систему. — Я тяжело с хрипом вздохнул и вытер потные ладони. — К тому же я больше не чувствовал себя человеком. Я вредил людям так же, как мог ударить собаку, когда был еще человеком. Я не принадлежал им больше.
— Что же изменилось сейчас?
— Не знаю. Но изменилось. Когда я думаю о том, что Вирджи пойдет под кристаллы, а я — в Облако, — это для меня слишком.
