— Тебе пора бы уже платить мне как своему личному психологу, — мягко пошутила Карина. — Рассказывай, что там у тебя?
Она все еще была хороша, по-прежнему любила красный цвет, правда, теперь ей больше нравились темно-красные, ближе к вишневому, тона, которые отлично сочетались с ее блестящими, только что окрашенными волосами. В ее зеленых глазах по-прежнему играли веселые чертики, только от крыльев носа расходились разочарованные складочки.
Вячеслав почесал затылок:
— Все дело в моем сыне. Он решил свести меня с ума.
— Марк? Вы опять поссорились?
— Он и ангела из себя выведет. Знаешь, что он мне вчера заявил? Что хочет быть художником и скорее уйдет в монастырь, чем переступит порог «Эйфории». Мой сын — и вдруг художник!
— Не вижу в этом ничего плохого. А если у мальчика талант?
— Не забывай, что этому мальчику уже двадцатый год, и никакого таланта у него нет. Я бы еще понял его, если бы у него, действительно, был талант. Но из него такой же Леонардо да Винчи, как из меня Моцарт… Не боишься, что муж устроит тебе сцену?
— Меня бы это позабавило. Но сейчас он слишком занят этой немой куклой под вуалью.
— Никогда больше не говори о ней так, — вспылил Вячеслав.
Карина сделала кокетливо-усталое лицо:
— Что? И ты тоже? Наверное, она чертовски красива. А если я завтра надену вуаль, ты полюбишь меня?
— А разве я не люблю тебя?
— Нет. Ты не любишь ни меня, ни свою жену, ни эту… Даму под Вуалью.
И Карина быстро скрылась в лимонно-пальмовых зарослях.
………………………………………………………………………………………………….
Этот вечер Вячеслав решил провести с семьей. Он почувствовал легкий укол совести, когда увидел, как удивился Марк его раннему приходу, и как радостно заблестели глаза у Марии. Нахмурившись, Вячеслав возобновил серьезный разговор с сыном:
— Ну как дела в университете?
— Нормально, — осторожно ответил Марк.
— А нормально, это как?
— Как всегда.
— Ах, вот как!.. То есть с тройки на двойку. И это мой сын, будущий коммерческий директор «Эйфории»!..
Почувствовав, куда клонит Вячеслав, Марк попытался скрыться в своей комнате, но отец последовал за ним.
— Папа, ты знаешь, шоу-бизнес — не моя стихия.
— А что твоя стихия? Безделье? Я в твоем возрасте уже думал о будущем! — Настенные часы пробили семь раз. — Сейчас будут показывать мое шоу!
И Вячеслав поспешил в зал, нажал кнопку на пульте.
Экран засверкал ярчайшим пульсирующим фейерверком. «Эйфория! Эйфория!» — истерично кричали тысячи голосов.
По коже Вячеслава пробежала легкая дрожь упоения своим успехом. Он чувствовал себя на вершине блаженства.
