Петр сказал Ему в ответ: Господи! Если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде.
Он же сказал: иди. И вышед из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу;
Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал:
Господи! Спаси меня.
Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорил ему: маловерный! Зачем ты усомнился?
И когда вошли они в лодку, ветер утих».
Это ты читаешь?
— Да, а почему тебя это удивляет?
— Да нет, это меня совсем не удивляет! Не собрался ли ты, Ангел, в монастырь?
— Ты угадал! Как раз туда я и собрался, — пошутил Марк.
— Какие- то у вас сегодня разговоры… Ангелы, монастырь… — Никита оторвался от салата, снял со стены гитару и, развалившись на диване, стал наигрывать простую, грустную и приятную мелодию. Приятен был и его низкий сильный голос:
Ты устало идешь навстречу мне,
Отражаясь в весенних лужах.
Мы так долго мечтали о весне,
Но теперь нам уже не нужен
Сумасшедший апрель.
Его капризы так нелепы.
Как привыкли мы к белой земле,
Как привыкли мы к белой земле,
Как боится, боится зима,
Зима умереть.
Твои мысли печальней, чем луна,
И грязней весеннего снега.
Скоро в заспанный город придет весна,
И напомнит тебе обо мне
Сумасшедший апрель.
Его капризы так нелепы.
Как привыкли мы к белой земле,
Как привыкли мы к белой земле,
Как боится, боится зима,
Зима умереть.
Андрей задумчиво потягивал вино:
— Чья это песня?
— Моя.
— Твоя? — удивился Андрей. — Ты никогда раньше не говорил, что сочиняешь песни.
— А я никогда их и не сочинял, — согласился Никита. — Это первая. Как-то сама- собой получилась.
В дверях появилась Мария с высоким тортом в руках, на котором горели девятнадцать свечей:
— С днем рождения, Марк!
Аккуратно поставила на столик мерцающее- кремовое великолепие.
— Теперь загадай желание и задуй свечи.
Марк набрал в легкие побольше воздуха и наклонился над тортом. Свечи гасли одна за другой.
— Ну давай, давай, еще!.. — подбадривал Андрей.
Но три огонька по-прежнему упрямо горели среди кремовых роз.
— Наверное, они думают, у меня очень много свободного времени!
Вебер был взбешен. Мало того, что заболели две танцовщицы, прошло уже полчаса с начала репетиции, а Кристина и Вячеслав все не появлялись.
Наконец тяжелые деревянные двери распахнулись, и в огромный темный зал без окон вместе с весенней свежестью впорхнула Кристина в светлых джинсах и пестром свитере. Длинные темно- ореховые волосы свободно спадали на спину. Зеленые глаза радостно сияли.
— Когда я научу тебя не опаздывать? — проворчал Вебер.
