Папа, разумеется, в этом разговоре не участвовал. И бабушка уже наполовину спала. А Том и Сэм усердно подчищали то, что еще оставалось на столе. Грет сказала:
- Смешно... Я подумала... Ведь все мы, вся наша семья... В общем, люди скоро и знать не будут, что кто-то из нас когда-либо существовал в реальной действительности. Кроме дедушки, пожалуй. Он у нас - единственное реальное лицо!
Сью ласково на нее посмотрела. Папа одобрительно покивал. Мать уставилась, точно коршун на добычу.
Бабушка сказала странным, каким-то ДАЛЕКИМ голосом:
- О нет, я так совсем не думаю...
Том был занят: швырял чайкам куски хлеба. Но Сэм, приканчивая остатки салями, сказал голосом матери:
- Слава - это всего лишь "шпоры"! Стимул для достижения цели. - Заслышав эти слова, "коршун" мигнул и согласно склонил голову.
- Что ты такое несешь, Грет? - холодно спросила мать. - Неужели реальность заключается только в том, чтобы быть деканом педагогического факультета?
- Он был важен для других. И у него есть определенная БИОГРАФИЯ. Никто из нас не будет иметь ни такой же значимости для других, ни собственных биографов.
- О, господи! - сказала бабушка, вставая. - Какая чушь! Честно говоря, я устала. Надеюсь, вы не станете возражать, если я все-таки ненадолго прилягу? Зато потом, дорогая Сьюзен, я буду гораздо бодрее. И отвечать на ваши вопросы тоже буду более четко.
* * *
Все тут же задвигались.
- Мальчики, вы моете посуду! Том!
Он тут же подошел к матери. Они всегда ей повиновались. Мэг прямо-таки захлестнула огромная волна нежности и гордости, такая же теплая и неостановимая, как слезы или приливающее к груди молоко - гордость за сыновей и за себя. Замечательные у нее получились мальчишки! Просто замечательные! Ворчливые, нескладные, как жеребята, долговязые, с вечно красными руками, они сейчас ловко и на редкость быстро убирали со стола, причем Сэм то и дело хамил Тому своим ломающимся баском, а Том отвечал ему тонким и нежным голосом в той же тональности - точно два дрозда перекликались: "Вот задница!.." - "Сам задница!.."
- Кто хочет пойти прогуляться по пляжу?
Хотела сама Мэг, хотела Сьюзен, хотел Фил и даже, что уж совсем удивительно, хотела Грет.
Они пересекли Морскую дорогу и пошли гуськом по тропке между дюнами. Когда они уже спустились на пляж, Мэг оглянулась: ей хотелось увидеть над дюнами окна верхнего этажа и крышу дома; она навсегда запомнила то чистое наслаждение, которое испытала, увидев все это в тот, самый первый раз. Для Грет и мальчиков этот загородный дом существовал всегда; он всегда присутствовал в их жизни и самым естественным образом в нее вписывался. Но для нее, Мэг, он был связан с иной радостью. Когда она была маленькой, они иногда жили в чужих летних домиках на побережье в таких местах, как Джирарт и Несковин; эти домики принадлежали деканам и ректорам колледжей, а также всяким богатым людям, которые льнули к университетской администрации, полагая, что таким образом попадают в общество интеллектуалов. А когда Мэг подросла, декан Инман всегда старался брать их с собой, когда ездил на всякие конференции в наиболее экзотические страны - в Ботсвану, в Бразилию, в Таиланд, - пока наконец сама Мэг не восстала против этого. "Но ведь это такие интересные МЕСТА! - говорила ей мать с некоторым осуждением. - Неужели тебе действительно не интересно?" И тогда она заорала: "Мне осточертело чувствовать себя в этих "интересных местах" белой вороной!
