Еще было прочитано из того же кодекса свидетельство того же святого Иоанна, архиепископа константинопольского, из толкования его на текст евангелия от Матфея, где говорится: и пришед к учеником, и обрете их спящих (Матф. 26, 40). Оно читается так: «как врачующие тело добровольно переносят при этих врачеваниях боль, не как желательную, но как необходимую по причине исходящего от нее здоровья, так и Спаситель, хотя смерть сама по себе такова, что ее надобно было избегать, и хотя Он уже отрекся от нее, но все-таки великодушно претерпел ее, чтобы многими способами оказать пользу людям посредством этого домостроительства. Потому что Он не только приготовил нас быть свободными от всякого греха, принесши (за нас) искупление, но и вполне удостоверил (нас) в истине общего воскресения, показавши тело свое, как начаток воскресения от мертвых. А может быть и то, что если бы Он не высказал нежелания принять смерть, то подумали бы, что Он принял ее с охотою, но вследствие отважности и по безумию. Ныне же, высказавши в молитве нежелание принять ее, Он (тем самым) показал чрезмерность постигающих Его зол. Итак, сказавши: да мимоидет чаша сия, Он присовокупил: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Матф. 36, 39). Этим Он показывает, что Он имеет свое хотение и что Он всегда хотение Отца предпочитает своему и во всем хотение Отца ставит выше своего, соглашается с Ним и показывает, что Он согласен с Его хотением». Это свидетельство было также сличено с харатейною книгою, находящеюся тоже в библиотеке здешней досточтимой патриархии, и оказалось согласным.
Еще было прочитано из того же кодекса свидетельство св. Афанасия, архиепископа александрийского, из слова о Троице и воплощении, начинающегося словами: «Те, которые (вознамерились) злохудожно (разуметь) божественные Писания». Оно читается так: «и когда говорит: Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия (Матф. 26, 39): обаче не моя воля, но твоя да будет (Лук. 22, 42), дух бо бодр, плоть же немощна (Матф. 26, 41), показывает сим две воли: человеческую, свойственную плоти, и божескую (свойственную Богу); и человеческая, по немощи плоти, отрекается от страдания, а божеская Его воля готова на оное. И как Петр, услышав о страдании, убоялся и сказал: милосерд Ты, Господи, Господь же, укоряя его, говорит: иди за Мною, сатано: соблазн ми еси, яко не мыслиши яже Божия, но человеческая (Матф. 16, 13), так разумеется и здесь. В подобии человечестем быв,
