кого из неверующих не устрашит оная жесточайшая угроза, в которой Господь выражает свое негодование и говорит: а иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцом моим, иже на небесех (Матф. 10, 32—33. Лук. 12, 18)? В виду этого и блаженный Павел, апостол языков, увещевает и говорит: аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал. 1, 8). Когда искажающим или умалчивающим истину угрожает такое наказание, то как не избегать всякого уклонения от истины Господней веры? Вследствие сего, и апостольской памяти предшественники моего недостоинства, зная Господне учение, всякий раз, как предстоятели константинопольской церкви пытались ввести еретическую новизну в непорочную Церковь Христову, не пренебрегали убеждать и с мольбою увещевать их оставить еретическое заблуждение нечестивого учения, по крайней мере не проповедовать его, дабы, проповедуя единое хотение и единое действие в двух естествах единого Господа нашего Иисуса Христа, не положить начала расколу в единстве Церкви. Эту ересь проповедовали ариане и аполлинаристы, евтихиане, тимофеане, акефалы, феодосиане, гаиане и решительно вся толпа еретиков, сливавших и разделявших таинство воплощения Христова. В самом деле, те, кои сливают таинство святого воплощения, уже тем самым, что исповедуют единое естество во Христе, составившееся из божественного и человеческого, стремятся признавать в Нем, как едином, единую волю и единое личное действие; а те, кои разделяют нераздельное единство двух естеств, бытие которых признают в Спасителе, не признают ипостасного их соединения, но неправославно учат, что как-бы два существа, два лица соединены в Нем силою воли и согласия. Истинно апостольская церковь Христова, духовная матерь вашей богоутвержденной власти, как исповедует единого Господа нашего Иисуса Христа состоящим из двух и в двух естествах, так утверждает и то, что два Его естества, т. е. божеское и человеческое, и после нераздельного соединения находятся в Нем неслитыми, признает также, что каждое из естеств обладает вполне своими естественными свойствами и относительно этих свойств исповедует во Христе все двойственным, — что тот же самый Господь наш Иисус Христос есть совершенный Бог и совершенный человек, состоящий после дивного воплощения из двух и в двух естествах, так что ни Его божество не может быть мыслимо без человечества, ни Его человечество без божества. Вследствие этого, следуя правилу святой кафолической и апостольской Церкви Христовой, наша церковь исповедует и проповедует в Нем также два естественные хотения и два естественные действия. Ибо, если кто-либо будет разуметь здесь личное хотение, то, признавая во святой Троице три лица, необходимо должен будет признать и три личные хотения, три личные действия, что нелепо и в высшей степени невежественно. Если же, согласно с истиною христианской веры, хотение есть естественное, то всякий раз, как говорится, что во святой и нераздельной Троице одно естество, должно мыслить по требовниию логики и одно естественное хотение и одно естественное действие. Когда же мы в едином лице Господа нашего Иисуса Христа, посредника между Богом н человеками, исповедуем два естества, т. е. божеское и человеческое, из которых Он состоит и после чудного соединения, то право исповедуем как два естества в Нем едином, так и два естественные хотения и два естественные действия. Но дабы смысл этого истинного исповедания открылся умам вашего благочестия из богодухновенного учения ветхого и нового завета (ибо с большею полнотою и несравненно лучше может ваше милосердие проникнуть в смысл святых Писаний, чем это в состоянии сделать наша немощь в скоропреходящих словах), сам Господь наш Иисус Христос, истинный и совершенный Бог и истинный и совершенный человек, в своих святых евангелиях открывает в Себе то человеческие, то божественные свойства, то те и другие вместе, и тем научает верных своих веровать и проповедовать, что Он есть истинный Бог и истинный человек. Так как в Нем совершенное естество нашего человечества, кроме только греха, то Он молится Отцу, как человек, да мимоидет чаша страдания, говоря:
