, — это потому, что это название вошло в употребление согласно общему обычаю восточной Церкви, ибо приводящие ссылки любят сообразоваться с общим обычаем, и потому, что многие из тех правил пригодны к опровержению еретического умоповреждения и к церковному порядку
[126]. Что это так, можно видеть из очень древней книги, еще доныне хранящейся в апостольской
[127] библиотеке в подтверждение истины. В ней прямо после правил находится подпись императора Юстиниана, между тем как отец его Константин подписался под определением святого шестого собора после всех епископов, и то только по просьбе епископов. Потом оставлено пустое место для подписи папы с следующею надписью:
место святейшего папы Рима. Затем далее подписи патриархов — Павла константинопольского, Петра александрийского, Анастасия иерусалимского, Георгия антиохийского, Иоанна нового Юстинианополя. После них подписался Кириак, епископ Кесарии каппадокийской, и Стефан, епископ Кесарии в провинции асийской. Потом оставлены места для подписи ираклийскому, сардинскому, равеннскому, коринфскому. После этого подпись Василия гортинского в таких выражениях: Василий, епископ митрополии гортинской на христолюбивом острове Крите, и занимающий место всего собора святой церкви римской. Далее подписи 205-ти епископов, из которых только 43, как мы выше сказали, нашлось таких, которые входили в личный состав святого шестого вселенского собора и так называемого пято-шестого. Отсюда-то монах Феофан, известный историк, описывая жизнь Погоната, говорит буквально так: «нужно заметить, что некоторые болтают сущий вздор, говоря, будто разглашенные у них правила шестого собора, изложенные по пунктам, произошли спустя четыре года». Говорит: «разглашенные у них», значит, не у всех же греков или таких, которые умеют предпочитать всему одну истину. И Манассия, Зонара, Глика и кто-то неизвестный по имени, но заслуживающий внимания по изяществу слога и по выбору предметов, о которых рассказывает, ясно упоминая о шестом вселенском соборе в царствование Погоната, проходят молчанием собор, состоявшийся при Юстиниане, разумею пято-шестой. Если бы он считался вселенским, то не следовало бы проходить молчанием его тем, которые рассказывают подробно о предметах гораздо меньшей важности. А они умолчали, как водится, о том, что не для всех имело значение, а не потому, что, быть может, кто-нибудь скажет, что пято-шестой собор был дополнением к шестому. Ибо дополняющее должно быть одного достоинства с дополняемым; а этого недостает сему собранию, когда римская церковь, как свидетельствует и Вальсамон и подробно рассказывают древние латинские писатели; не приняла его правила, правда не все, ибо, которые из них согласны с определениями апостольскими и церковными, те сохраняют свою силу на другом основании, а только те, в которых старое заменяется новым, и колеблются преданные от апостолов нормы. К таким нововведениям относится напр. следующее. Во втором правиле прямо подтверждаются 85 правил апостольских, тогда как некоторые из них не приняты церковию
